Тест на респаун. Затерянный город. Андрей Ливадный

не заглядывают.

      – Они настолько примитивны?

      – Ну, раньше, еще до падения обломка, с ними можно было вести дела. А когда начались вспышки, песчаников как будто подменили. Злые стали и туповатые.

      – А рабы им зачем?

      – С едой плохо, – ответила Эмма. – Сам видишь, вокруг одни пустоши. Это раньше тут хоть что-то росло, а теперь биомассу приходится добывать в пещерах. Ну, к примеру, налет простейших организмов со стен соскрести, – это нелегкий труд, уж поверь.

      Я невольно вздрогнул. Термины, которыми пользуется старушка, совсем не фэнтезийные. От кого она могла услышать слово «биомасса»? Хотя создатель этой локации вполне мог быть поклонником постапокалипсиса, к примеру. Антураж соответствует.

      – Как же мне спуститься в ущелье без веревки?

      – Не знаю. Думай. Покопайся в моих запасах, может найдешь что-нибудь стоящее.

      – Почему ты добра ко мне?

      Эммолгия ответила не сразу. Долго молчала, затем обернулась, сверкнув огромными глазами из-под своей бесформенной накидки:

      – Нет никакого удовольствия прозябать тут. Не о такой жизни мечталось.

      – Почему же не уйдешь? Ты ведь наслышана о других местах, раз знаешь про подземные уровни.

      – Я боюсь, – призналась Эмма. – Хотела уйти, но не решилась. Без нейросферы второго шанса не будет.

      – И ты отправляешь путников, типа меня, на поиски необходимого артефакта?

      – Ну, да, – басовито прогудела она. – А что мне остается делать? Страх неприятен, но его не побороть. Когда у меня была нейросфера, о многих вещах вообще не думалось. Например, о бренности всего сущего.

      – То есть, раньше ты могла возрождаться, а теперь нет?

      – Ну, да.

      Странная локация. Похоже ключевой НПС только что выдала мне задание, но системных сообщений о его получении и условиях выполнения не появилось, да и в «дневнике путешественника» ничего не отображается.

      – Раньше было веселее и проще, – Эмма неожиданно разговорилась. – Мы исследовали другие миры, рисковали, состязались, враждовали и дружили. Пока не случилась катастрофа. Многие лишись своих нейросфер, ушли в небытие, став тенями. Свет мертвого солнца натворил множество бед.

      Так, уже интереснее!.. Снова загадочные тени?!

      – А как это – быть тенью? – вырвалось у меня.

      – Будто сам не знаешь! – фыркнула Эмма. – Вне времени нет жизни. Есть только неодолимая жажда вновь обрести тело, но лично я не завидую тем, кто достаточно обезумел, соглашаясь на любую форму воплощения. Тебя может переместить в оболочку настолько чуждую, что даже представить страшно. Без нейросферы всем правит случай. Эй, а ты действительно ничего не помнишь?

      Зная, что она читает наиболее яркие мысли, я не стал лгать.

      – На самом деле мне многое непонятно. О нейросферах я слышал, но толком ничего не знаю о них.

      – Поврежденная матрица сознания? – предположила Эммолгия. – Сочувствую. А эта форма воплощения тебе не противна?

      – Нет.

      – Ну и то хорошо. Когда не помнишь, кем был раньше, легче принять новую ипостась.