Макошин скит. Евгения Кретова

оказалось возможным – Карина никогда не прерывала разговор вот так. Бросив к черту затею с покупками и оставив тележку у касс, он вышел из магазина, торопливо вернулся в машину, завел двигатель и выехал со стоянки, уже предчувствуя, что вечер окажется не из приятных.

      Дома горел только нижний свет – тоже недавнее нововведение Карины: она перестала любить яркий электрический. Вечером передвигалась в потемках, или включала подслеповатые настольные лампы в гостиной и спальне. Едва заметный желтый свет пробивал темноту, ложился унылыми тенями на пол и стены. А Рафаэль видел этого уныния через объектив фотоаппарата – каждый день по сто раз. Поэтому дома любил оранжевый свет, солнечные цвета и тепло.

      В неуютном полумраке Рафаэль ежился и включал свет.

      Карина шла следом и выключала его.

      – Что ты в потемках опять? – Раф подавил нарастающее раздражение, ударил ладонью по выключателю в коридоре, зажмурившись с непривычки от яркого света, полоснувшего по глазам.

      Карина подошла к нему, дежурно чмокнула в щеку и снова выключила свет.

      – Надо быть бережливее, нам жизнь дана не для того, чтобы прожигать ее, – отметила с укором. Окинув молодого человека взглядом и не заметив пакета из продуктового магазина, удивилась: – Почему ты ничего не взял?.. Хорошо, я разжарю тебе гречку и сварю сосиски, там в холодильнике еще остались.

      Развернувшись, она пошла в кухню.

      – Не надо мне сосиски… – крикнул вслед Рафаэль.

      Но его уже никто не слушал. В кухне загремела посуда, приглушенно хлопнули шкафчики. Зашумела вода.

      Рафаэль снял ботинки, поставил на полку. Прошел следом за Кариной и молча опустился на стул, продолжая наблюдать за ней. Девушка покосилась на него, посмотрела через плечо:

      – Куртку-то чего не снял?.. И руки помой…

      – Карин, ты с какими-то экологами связалась, да? – проигнорировав ее просьбу, спросил Рафаэль.

      Ему нужно было понять.

      Сам удивился, каким бесцветным прозвучал его голос. Будто свет выключили не только в квартире, но и у него в душе. Будто там тоже – желтый абажур в дальнем углу и длинные тревожные тени по стенам.

      Карина фыркнула:

      – Что за глупости?

      – Ну, я больше не могу придумать логического объяснения: свет не включай, еду не готовь, распаривай, сыроедение какое-то постоянно практикуешь, книжки странные читаешь…

      – Они не странные, они по саморазвитию.

      Рафаэль придвинул к себе тонкую брошюру, скептически отозвался, прочитав название:

      – «Солнце в себе» – это про саморазвитие?

      Карина резко обернулась к нему, прислонилась бедром к столешнице и скрестила руки на груди:

      – Что ты хочешь от меня? Я стараюсь сохранить те осколки тепла, что есть между нами! Но ты не помогаешь мне, ты пытаешься препарировать, ломать, докапываться до того, что я из последних сил стараюсь сгладить и сравнять…

      Раф ее не узнавал: яростный, непримиримый взгляд, плотно сомкнутые губы, обострившиеся скулы, расширяющиеся ноздри. Карина была в бешенстве и