Девушка вне всяких подозрений. Екатерина Островская

меня барбершоп, – ответила Гончарова.

      Старики недоуменно переглянулись. Потом сосед посмотрел на Марину.

      – Бабье, простите, что? – тихо поинтересовался он.

      – Парикмахерская, – объяснил Игорь.

      – У-ух, – выдохнула соседка, – а я уж, грешным делом, подумала, что это болезнь какая.

      – Парикмахерская тоже ничего, – произнес старик, – но себя я стригу сам.

      – А жену вашу тоже вы подстригаете? – спросила Марина.

      – А чего ее стричь, – махнул рукой сосед, – у нее и волос-то не осталось. А раньше такая коса была! Ниже этой самой… Все оборачивались и завидовали. Бабы – косе, а мужики – мне.

      Он засмеялся.

      – Дурак, – сказала его жена, хлопнула мужа по руке и тоже рассмеялась.

      – Ну, ладно, – подвел черту сосед, – давайте еще раз представимся друг другу, – он показал на мангал с шашлыками, – на этот раз уже в неофициальной обстановке. Я для вас теперь не Дмитрий Иванович, вроде академика Менделеева, который водку изобрел, а просто дядя Митя. А моя жена теперь не Надежда… эта самая, Петровна, а просто баба Надя.

      Сосед посмотрел на шашлыки, достал из кармана пачку папирос, протянул ее Гончарову, но тот отказался.

      – Вишь, как оно получается, – перешел Дмитрий Иванович на доверительный лад, – я, стало быть, дядя, а жена моя – не тетя вовсе, а сразу – баба. Такая вот жизненная философия, одним словом.

      – А дети у вас есть? – спросила Марина.

      – Дети? – повторил дядя Митя. – Был сын. Да бог забрал. Его в Чечне убили. Мы как раз картошку сажали. Подъехали из военкомата и сообщили. Похоронку вручили, как полагается. Надюша сразу тут же и упала – инфаркт у нее случился. Вот так живем теперь одни на земле. А на миллион, что от вас получили, мы Коле нашему памятник на могилке поставим, а то там просто табличка.

      Соседи принесли небольшой стол. Марина выставила на него привезенную снедь, а потом и шашлыки. После того как трапеза завершилась, Надежда Петровна пошла показывать новой соседке свое хозяйство и яблоневый сад. Дядя Митя обернулся, провожая взглядом женщин, а потом достал из внутреннего кармана пиджака бутылку.

      – Давай по рюмашке ради дегустации. Это продукт моего собственного производства, я его на смородиновых почках настаивал.

      Гончаров отказался. Сосед вздохнул, а потом сказал:

      – Я хотел просто поговорить. С женой-то о чем разговаривать: все давно уж переговорено. Она только рот собирается открыть, а я уже знаю, чего она сказать хочет. Ты со своей часто разговоры ведешь?

      – Когда только познакомился с ней, мог говорить часами. Я ее допрашивал: Марина была подозреваемой.

      – Но не села? – уточнил дядя Митя.

      – Была подозреваемой, потом стала свидетелем, а потом и пострадавшей …

      Глава пятая

      Гончаров, несмотря на сломанное пулей ребро, все же вышел на работу, чем удивил начальника отдела.

      – Старший лейтенант, – строго произнес Грицай, – тебе же было приказано сидеть дома до полного излечения. Лежи