Архивы Дрездена: Летний Рыцарь. Лики смерти. Джим Батчер

это? – почти шепотом спросила она.

      – Лакмусовая бумажка, – улыбнулся я, легонько подтолкнул гвоздь пальцем, и тот покатился по столу – прямо к ее сияющим безукоризненным маникюром пальцам.

      Она не шевелилась почти до самого последнего мгновения. Когда гвоздь готов был уже коснуться ее, она отпрянула и почти неуловимым движением оказалась в двух шагах от моего стола, опрокинув кресло. Гвоздь докатился до края стола и с негромким звоном упал на пол.

      – Железо, – пояснил я. – Холодное железо. Феи его не любят.

      Лицо ее совершенно лишилось выражения. Только что оно выражало надменность, превосходство и спокойную уверенность. И все это разом исчезло, оставив лишь холодные прекрасные черты, лишенные любых эмоций, придававших ему сходство с человеческим.

      – Сделка с моей крестной действительна еще несколько месяцев, – сказал я. – Год и один день она обязалась не трогать меня. Таковы были условия. Если она попытается нарушить их, это сильно меня огорчит.

      Несколько долгих секунд она смотрела на меня в этой мертвой тишине. Надо сказать, это здорово действовало на нервы: вид лица, столь прекрасного и одновременно столь чужого. Казалось, под этими чертами таится кто-то другой, не имеющий со мной ничего общего и даже не пытающийся понять меня. От одного вида этой лишенной выражения маски перехватывало судорогой горло, и мне стоило больших усилий сдерживать дрожь в сжимающих пистолет пальцах. Но потом она сделала нечто, от чего показалась еще более враждебной, более пугающей.

      Она улыбнулась. Медленной улыбкой, жестокой, как зазубренный нож. Когда она заговорила, голос ее звучал так же красиво, как прежде. Но он сделался пустым, тихим, зловещим. Она заговорила, и мне невольно захотелось податься вперед, к ней, чтобы расслышать отчетливее.

      – Ловко, – пробормотала она. – Да. Вовсе не плохо, если подумать. Именно то, что нужно.

      Ледяная дрожь пробежала по моей спине.

      – Я не хочу неприятностей, – сказал я. – Уходите, и мы оба сможем сделать вид, будто ничего не случилось.

      – Но это случилось, – возразила она все тем же шепотом. От одних звуков ее голоса в комнате, казалось, сделалось холоднее. – Вы смогли разглядеть меня под маской. Значит, вы и правда годны. Как вам это удалось?

      – Статическое электричество на дверной ручке, – ответил я. – Дверь была заперта. Вы не смогли бы открыть ее, значит вы просто прошли насквозь. И вы танцевали вокруг да около моих вопросов, вместо того чтобы отвечать на них прямо.

      Продолжая улыбаться, она кивнула:

      – Продолжайте.

      – У вас нет сумочки. Редкая женщина выходит в костюме за три тысячи баксов, но без сумочки.

      – Мм… – задумчиво протянула она. – Да. Вы замечательно справитесь, мистер Дрезден.

      – Не знаю, о чем это вы, – сказал я. – Я больше не желаю иметь никаких дел с феями.

      – Мне не нравится, когда меня так называют, мистер Дрезден.

      – Переживете. Убирайтесь из моего офиса.

      – Вам-то, мистер Дрезден, должно быть известно, что все наше племя, от мала до велика,