Голод. Алма Катсу

к бедру.

      – У Господа для каждого из нас приготовлен особый замысел, и не нам сомневаться в мудрости Божией. Нам надлежит только слушать и повиноваться. Я возвращаюсь в лагерь. Элита, ты со мной?

      – Я еще не закончила, – покачав головой, отвечала Элита.

      Мэри успокаивающе коснулась ее плеча.

      – Не волнуйся, я тебя подожду. Вместе вернемся.

      – Вот и ладно, – едва оглянувшись, бросила Гарриет. – А то ужин сам себя не приготовит.

      – Мэри, ты ведь не против, если я тебе обо всем расскажу? – заговорила Элита, подождав, пока Гарриет не уйдет подальше. Глаза ее округлились, сделались невероятно огромными, и она снова украдкой оглянулась назад. – Я просто должна хоть кому-нибудь, да рассказать. На самом деле меня пугают вовсе не голоса. К голосам я давно привыкла. Тамсен говорит, будто у меня особый дар, способность чувствовать мир духов. Она всем этим давно интересуется. К той женщине в Спрингфилде ходила – по ладони гадать, и на картах тоже, на будущее. Эта женщина ей и сказала, что духи меня любят. Что им легко со мной говорить.

      Поколебавшись, Мэри взяла ее за руку. Ладонь Элиты оказалась холодна от речной воды.

      – Окей, рассказывай. Что же стряслось?

      Элита неторопливо кивнула.

      – Два дня назад, когда мы наткнулись на ту заброшенную охотничью заимку…

      – Возле Аш-Холлоу? – уточнила Мэри.

      Крохотную, на скорую руку сооруженную хижину, дощатые стены, добела, словно кость, выгоревшие под беспощадным солнцем прерии, она помнила до сих пор. Печальное, безлюдное место, вроде заброшенного фермерского домика, мимо которого ее семья каждое воскресенье ездила в церковь. Источенные непогодой стены и крыша, темные окна, словно пустые глазницы древнего черепа – все это живо напоминало о крахе другого, чужого семейства.

      – Пусть это станет тебе уроком, – однажды, не так уж много лет спустя после того, как они сами едва не переступили грань разорения, сказал ей отец, придержав лошадей, неспешно тащивших повозку мимо. – Если б не милосердие Господа, на их месте могли бы оказаться мы.

      Что говорить, мир так хрупок… сегодня – всходы, а завтра – труха.

      Элита на миг зажмурилась.

      – Да. Возле Аш-Холлоу. Ты внутрь заходила?

      Мэри отрицательно покачала головой.

      – Письма. Сотни писем повсюду. На столе ворохом, камешками прижаты. Мистер Брайант сказал, их оставили пионеры, первопроходцы, чтоб первый же путник, направляющийся на восток, довез письма до ближайшего почтового отделения. И я… – Во взгляде Элиты мелькнуло сомнение. – Как, по-твоему, Мэри, очень ли плохо я поступила, прочитав некоторые?

      – Элита, но ведь писали-то не тебе!

      Щеки Элиты вспыхнули румянцем.

      – Я решила, что никого не обижу. Это ведь – будто рассказы читать. Многие письма не были запечатаны, просто свернуты да оставлены на столе, а, стало быть, писавшие понимали, что их может прочесть любой, кто угодно.