Звуки родного двора. Маргарита Минасовна Закарьян

нить свои поступки. Так и эта книга. В ней, я уверен, каждый читатель обнаружит хорошо знакомые ситуации.

      Бездомный щенок и приютившая его девушка. Ребенок, захваченный боевиками с целью получения выкупа. Ставшая жертвой постсоветской неразберихи в стране отправляемая «в никуда» семья турка-месхетинца. Мечтающий о счастье и обретший его мальчик из специализированного детского дома. Женщина, превратившая опустившегося бомжа в рыцаря. Журналист, вступивший в конфликт с чиновниками. Все это – далеко не полный перечень персонажей повестей М. Закарьян.

      Один из героев книги говорит: «Счастье – это когда нет несчастья». Эти слова могли бы стать эпиграфом книги. Книга убеждает, что от каждого из нас требуется не так уж много – поставить себя на место тех, кто нуждается в помощи или защите. Человек не может считать себя счастливым, если не замечает несчастье других.

      На протяжении многих десятилетий наши литераторы восславляли людей подвига. В повестях М. Закарьян нет таких героев, как нет ни злодеев, ни откровенных любовных сцен. Есть взятые из реальной жизни люди, с их достоинствами и пороками, есть и люди, незащищенные в условиях жестокой действительности.

      Внимание бедным, незащищенным людям – одна из лучших традиций отечественной дореволюционной литературы. И отрадно, что в повестях книги М. Закарьян «Звуки родного двора» предпринята попытка возродить эту традицию.

      Алексей ИГНАТКИН,

      Заслуженный журналист Кубани,

      лауреат конкурса «Золотое перо Кубани».

      Счастье – это когда нет несчастья

      – Никита! Ни-ки-туш-ка!

      Не по возрасту звонкий голос бабы Вари разносился по всему кварталу.

      – Иди обедать! – командовала она с балкона трехэтажного дома.

      Никита, любимый внук и гордость бабы Вари, важно восседал на верхушке жердели, разросшейся напротив дома.

      – Тебя как угораздило так высоко забраться? – спросила его незнакомая женщина.

      Никита не нашел аргументов в пользу своего времяпрепровождения на треснувшей под ним ветке, но послал озорную улыбку семилетнего пацана вслед уходящей женщине.

      – Никита! Тряхни еще раз, сильнее! – требовал его шестилетний друг. Он стоял под деревом с кастрюлей в два раза больше его самого.

      – Не могу! У меня болит живот, – отмахнулся Никита и с ловкостью скалолаза слез с дерева.

      – Ленька, их под деревом валом, – возмутился Никита и начал собирать разбившиеся о землю жердели.

      – Хватит! Пошли домой. Тебя баба Варя на обед звала, – убедил Ленька друга.

      С перемазанными рожицами, но довольные собой, мальчишки занесли полупустую кастрюлю в кухню бабы Вари. Та сразу же поняла, что большая часть урожая осела в животах «собирателей». Но кое-что попало и в кастрюлю.

      Во второй половине дня в туалет невозможно было попасть. Съеденные жердели давали о себе знать каждые 15 минут. Ко всем бедам добавилась еще одна. Сломанный замок в туалетной двери окончательно вышел из строя, замуровав сидящего на унитазе Никиту.

      – Здесь же черным по белому написано: «Не защелкивать! Замок испорчен», – ворчала баба Варя.

      – Не черным по белому, а красным карандашом, – донесся за дверью голос Никиты, заглушенный звонками.

      Почему-то все звонки в доме раздавались в самое что ни на есть неподходящее время. Вот и сейчас подняли шум в квартире одновременно два звонка. Звонили телефон и дверной звонок. Баба Варя бросилась к телефону:

      – Не может быть. Это невозможно, – утверждала она в трубку. Но на другом конце провода с ней, судя по выражению ее лица, не соглашались. Она бросила трубку и побежала открывать дверь. В подъезде стоял Иван Васильевич Погремушкин, сосед из тринадцатой квартиры. Баба Варя патологически боялась этой цифры и всего, что связано с ней. 13-го числа каждого месяца она старалась не выходить далеко за пределы дома, объясняя свое поведение суеверием. Но назвать ее суеверной было бы несправедливо. Однако, выпив утром чашку кофе, она разглядела в кофейной гуще злополучную цифру 13 и тяжело вздохнула. На душе стало неспокойно: цифра предвещала нехорошее. По недовольному виду соседа баба Варя поняла, что произошло что-то невероятное.

      – Верните руль! – вращая глазами, требовал сосед.

      – Какой руль? – хватаясь за сердце, переспросила баба Варя.

      – От моей разобранной машины! – угрожающе требовал сосед.

      В туалете стало подозрительно тихо. Даже не слышно было стекающей по трубам в унитаз воды.

      – Ты жив? – постучав в туалетную дверь, спросила баба Варя.

      Никита ответил воплем, симулируя боль в животе.

      – Ленечка! Куда подевали руль от машины? – кинулась она к спрятавшемуся за штору Леньке.

      – Отдали дядечке в обмен на жвачку.

      – Какому еще дядечке?! – топая ногами, кричал Погремушкин.

      – В серой кепке. Со змеей на руке, – запинался голос из-за шторы.

      – С