Я в игре. Елена Сергеева

юдцами, поглотившими девственную зелень ее радужки, а потом возвращается к начатому и продолжает подчинять меня себе…

      В какой-то момент понимаю: еще чуть-чуть – и не сдержусь и, аккуратно отстранив ее, наваливаюсь сверху. Она хихикает, а я с бешеным желанием сжимаю ее хрупкую, податливую мягкость и утыкаюсь носом в тонкую шею и спутанные, пахнущие забытым счастьем волосы.

      Я хочу ее любить с той сумасшедшей страстью, что опалила меня и сжигает изнутри; хочу, чтобы она извивалась подо мной, стонала; хочу доставить незабываемое удовольствие, которое легкой дрожью пробежит по ее восхитительному телу… Но внезапно дергаюсь сам, и сладкое наваждение стремительно тает… Это был только сон…

      Какое-то время неподвижно лежу в кровати и перебираю оставшиеся крупицы своего видения. На душе так беспросветно горько от осознания, что это была снова она: девушка, которая спустя четыре года разлуки не отпускает меня!

      Нет, последнее время все протекало стабильно ровно. Привычная тупая боль, расквартировавшаяся во мне, по-прежнему сосуществовала рядом, но не ныла, не обострялась и не терзала. Лишь эту неделю начала доставать меня, после таких вот горячих видений, от которых вернуть себя в состояние «все нормально» получалось не слишком хорошо. Во мне словно вскрыли старый ноющий нарыв, и после этой манипуляции мое тело пронзила острая боль, вцепившаяся своими ядовитыми щупальцами в меня по новой.

      Все мои сны и видения, скорее всего, были шутками подсознания из-за предстоящей поездки в Питер. Прошлое, как поплавок, всплыло на поверхность и напомнило, что никуда не делось.

      Я не был в родном городе с того самого момента, когда, беззвучно скуля от разрывающегося на части сердца, выбежал из дома, держа в руках незастегнутую полупустую сумку, и, как преступник, помчался на вокзал, купил первый попавшийся билет на ближайший поезд и скрылся.

      Жалел ли я об этом?

      Я много раз возвращался к тому дню, вспоминал последний разговор и желание Вики удержать меня. Ее голос: «Мы вместе раскрасим нашу жизнь!» – звучал во мне, как на репите, в моменты сомнений и обострения и толкал сорваться, приехать к ней, особенно первое время. Но я удерживал себя, снова и снова повторяя: это было правильным решением.

      Уходить всегда надо вовремя. Не в тот момент, когда все разбито и испачкано взаимными недовольствами и претензиями, а когда в памяти вместе с ее именем на лицо просится пусть и грустная, но улыбка, а на сердце становится тоскливо-сладко. Те два месяца, что мы провели вдвоем, были для меня самыми счастливыми в жизни, но ничто не вечно…

      Я не захотел ждать агонии, смотреть, как умирают чувства, как ее семья, ее друзья, словно шакалы, станут по кускам растаскивать наше счастье. Я понял, что так и будет, в том клубе в ее день рождения. Все познается в сравнении, и я банально сравнил и признал, насколько бы это ни было тяжело, что такой, как я, не вписывается в ее красивую жизнь. А такой, как она, счастья в шалаше рано или поздно станет недостаточно. Сколько еще Вика продолжала бы обманывать себя и пытаться заглушить свои привычки и желания?! Месяц?! Два?! Она все равно бы соскучилась и захотела вернуться в ту свою яркую жизнь, где мне с моими понятиями не было места.

      Резко встаю с кровати и иду в душ. Надо охладиться и отправиться на пробежку. Спорт, выматывающий, убивающий способность думать, уже давно стал моим спасением. Первые месяцы я растерзывал себя до такого состояния, что, падая в кровать, просто проваливался в сон. Мне нельзя было чувствовать, нельзя было думать в разрушающем направлении, поскольку моя жизнь превратилась в череду важных событий, которые я делал пусть и на автомате, но для того, чтобы добиться намеченного результата.

      Нет, я не мечтал взлететь высоко и стать птицей ее полета; к тому же понимал: она, скорее всего, уже залечила раны и вернулась к своим друзьям, к бывшему и привычным занятиям, но что-то внутри меня переклинило, и я, как пес в кость, вцепился в свое желание добиться чего-то в жизни.

      Методичный стук кроссовок по асфальту, фоном – шелест проезжающих машин и таймер включенного сердца, что гулко отдается в ушах…

      Мелькающие дома, вывески, деревья, дорожки – мой обычный знакомый маршрут. А к этому прохладный ветер в лицо, вырывающий ненужные мысли, и настигающая усталость, заглушающая опасные чувства. То, что надо! То, что всегда помогает.

      В квартиру вхожу другим, обновленным человеком, скидываю кроссовки и застываю. Мне кажется, или я действительно слышал шум из кухни?! Вместо ванной направляюсь к источнику звука и останавливаюсь в проходе.

      Прислонясь к дверному косяку, с улыбкой, тут же нарисовавшейся на губах, гляжу на малышку, колдующую у плиты и при этом плавно покачивающую телом в такт музыки, играющей в ее наушниках. Понимаю: ждать ее внимания придется долго, и, подойдя сам, беру за белую торчащую ножку EarPods и вынимаю его.

      – Привет, мелкая!

      Несмотря на то что я старался ее не напугать, девушка все же дергается, но, заметив меня, расплывается в радостной улыбке.

      Целую ее в щеку, и она морщит свой аккуратный носик. Ох уж эта моя вечно деликатная Даша! Оля бы уже давно заявила: «Фу! Ты