Унесенные ветром. Том 2. Маргарет Митчелл

е ведь страшно тут одной жить!»

      Руки у Скарлетт озябли, и она сделала перерыв – растереть пальцы, чтобы слушались. Заодно и ноги засунула поглубже в кокон из старого ватного одеяла. От подошв на туфлях осталось одно воспоминание, и потому они получили подкрепление, вырезанное из ковра. Кусочки эти хоть и служили прослойкой между ступнями и полом, но тепла давали мало. В то утро Уилл поехал в Джонсборо подковать лошадь. Хорошенькие дела творятся, мрачно подумала Скарлетт: у лошади, значит, будет что-то на ногах, а люди пусть, как собаки, с голыми лапами.

      Она взялась за перо, чтобы уж закончить свое послание, но отложила, заслышав шаги Уилла на заднем крыльце. Деревяшка Уилла пробумпкала через холл и затихла за дверью кабинета. Скарлетт подождала с минуту, потом, поскольку он с места не двигался, позвала его. Он вошел – уши красные с холода, морковно-рыжие волосы встрепаны. Вошел и остановился, глядя на нее с легкой улыбкой:

      – Мисс Скарлетт, скажите мне точно, сколько у вас наличности?

      – А вы что, собираетесь на мне жениться, да? Ради денег? – осведомилась она довольно сварливо.

      – Нет, мэм. Просто хочу знать.

      Она пытливо на него уставилась. Вид у него был не слишком серьезный; впрочем, серьезного вида у него вообще не бывает. И тем не менее она почувствовала: что-то не так, что-то случилось.

      – У меня есть десять долларов золотом, – сказала она. – Все, что осталось от денег того янки.

      – Что ж, мэм, этого явно не хватит.

      – Не хватит на что?

      – Не хватит на налоги, – ответил он, после чего протопал к камину, наклонился и стал греть над огнем красные руки.

      – Какие такие налоги? Да боже мой, Уилл, мы ведь уже все уплатили!

      – Верно, мэм. Но говорят, вы платите маловато. Я об этом услышал сегодня в Джонсборо.

      – Ничего не понимаю. Вы о чем, Уилл?

      – Мисс Скарлетт, мне жутко не нравится донимать вас лишними заботами, при вашей-то нелегкой доле, но сказать я должен. Говорят, вы обязаны платить во много раз больше, чем сейчас. Сумму обложения на «Тару» вздули до небес – выше, чем на любую другую плантацию в графстве.

      – Но нельзя же заставлять нас платить еще, когда мы уже один раз заплатили.

      – Мисс Скарлетт, вы ведь не очень часто бываете в Джонсборо, чему я, кстати, только рад. В наши дни там не место для леди. Но если бы вы там бывали, то знали бы, что там с недавних пор всеми делами заправляет куча проходимцев: республиканцы, янки-саквояжники и наши собственные оборотни, шантрапа бывшая, – такое творят, опупеть можно, а негры на воле до того распоясались, что белых с тротуара спихивают и…

      – Ну а к налогам-то это какое имеет отношение?

      – А вот я как раз к этому и подхожу, мисс Скарлетт. По каким-то причинам эти шустрые молодчики взвинтили налог на «Тару», как будто тут по тысяче тюков хлопка собирают. Я как узнал об этом, пошел потолкаться по барам, послушать молву, ну и выяснил, что кто-то хочет за бесценок выкупить «Тару» с шерифских торгов. То есть если вы не сможете внести дополнительный налог. А все понимают, что не сможете. Я еще не знаю, кто это такой, кому приспичило зацапать это место. Не сумел пока выяснить. Но по-моему, этот скользкий тип Хилтон, который женился на мисс Кэтлин Калверт, да, так он-то как раз знает, уж очень он мерзко посмеивался, когда я попытался из него что-нибудь вытрясти.

      Уилл уселся на диван, потирая свой обрубок. Нога у него вечно ныла в холода, да еще протез наминал – простая ведь деревяшка, ничем мягким не обитая и неудобная. Скарлетт буравила его неистовым взглядом. Ничего себе! Этаким небрежным тоном, как бы к случаю пришлось, взял да и сообщил, что «Тару» ждет неминуемая гибель! Продажа с шерифских торгов? А им самим куда прикажете деваться? И чтобы «Тара» принадлежала кому-то другому… Нет и нет! Немыслимо!

      Скарлетт последнее время целиком погрузилась в работу, вытягивая «Тару», стараясь вновь сделать ее продуктивной, и мало обращала внимания на то, что происходит во внешнем мире. С плантации она теперь выезжала редко – для этого у нее были Эшли с Уиллом, они и занимались делами, которые возникали у нее в Фейетвилле и Джонсборо. И точно так же, как когда-то, еще до войны, она пропускала мимо ушей отцовские речи на военные темы, так и теперь стала глуха к спорам по поводу начавшейся Реконструкции, неизменно ведущимся Уиллом и Эшли за столом после ужина.

      Ой, ну конечно, она знала про оборотней – тех южан, которые вдруг сделались республиканцами, причем с большой для себя выгодой; знала и про саквояжников – так они называли янки, слетевшихся после капитуляции на Юг, как грифы на падаль, и все их земное достояние умещалось в одном саквояже. У нее имелся также небольшой, но весьма неприятный опыт общения с Бюро освобожденных. И до нее доходили слухи, что некоторые из вольных негров совсем обнаглели. В последнее верилось с трудом, так как она за всю свою жизнь ни разу не видела наглого негра.

      Но существовало и много такого, от чего Эшли с Уиллом договорились ее оберегать. За бедствиями войны последовали бедствия Реконструкции, и эти двое мужчин решили обходиться в домашних своих беседах без упоминания