Месяц за Рубиконом. Сергей Лукьяненко

внешне малозаметны. А вот второй Призыв поменял меня сильнее.

      Из последствий – кроме того, что я, похоже, самая опасная в бою разновидность Измененных, – у меня появилась возможность общения с Гнездами. Не только со своим, а с любым. И не просто общения. Все Измененные могут получать от Гнезда информацию или пользоваться им как мессенджером, пересылая сообщения друг другу, но я еще могу просить Гнездо что-то сделать или не сделать.

      Ладно, к черту вежливость! Не просить – приказывать. Не знаю, насколько велика эта способность, не рискнул проверять. Местное Гнездо, в отличие от Измененных, мою особенность чувствовало. Но о ней никому не сообщало.

      Я очень настойчиво попросил.

      «Не дуйся, – сказал я. – Что сегодня на уроке? Я домашку не записал!»

      «Что?»

      Чувство юмора у нейронной сети отсутствует напрочь.

      «Не обращай внимания. Чему нас будешь учить?»

      «Рукопашный бой», – ответило Гнездо.

      Как мне показалось, с легким злорадством.

      «Когда начало?»

      «По расписанию, через семнадцать секунд. Тебе требуются какие-то особые условия, ограничения, дополнительное время на подготовку? Десять секунд».

      Я насторожился.

      «Нет. Какие правила?»

      «Правил нет. Четыре. Три. Два. Один».

      Старшая стража, не разворачиваясь, ударила меня в грудь.

      Ну да, у них другая мускулатура и другая подвижность суставов.

      Я отлетел метра на три, потерял равновесие и рухнул ничком на пол. Мгновенно развернулся и вскочил.

      Вовремя. Они шли ко мне.

      Все восемь Измененных моего взвода.

      Все на одного!

      Даже обычная стража выше меня, не говоря уж о старшей. Даже медичка чуть шире в плечах (мне кажется, она раньше была парнем). Я уж не говорю о том, что все они несколько лет тренировались в Гнездах на Земле.

      – Нечестно! – выкрикнул я, отступая к стене.

      Все-таки еще несколько лет назад все они были больными человеческими детьми. Дети от природы довольно злые, но зато хорошо чувствуют несправедливость.

      Старшая стража подняла руку, и все остановились.

      – Ты не похож на остальных, – сказала она. – Твоя функция непонятна, твои боевые возможности неясны.

      – И это повод бить меня ввосьмером? – возмутился я.

      – В реальном бою враг сосредоточится на тебе, – сказала Ола. Как мне показалось, с легким удивлением. – Враг будет считать тебя либо самым опасным элементом взвода, либо самым слабым. В любом случае твое уничтожение станет для врага приоритетной задачей. Мы должны выяснить пределы твоих возможностей к самозащите, иначе ты обременишь взвод.

      Она опустила руку – и все вновь двинулись ко мне.

      Я не то чтобы рассердился. В ее словах был резон, убивать меня они не собирались, а любые раны я вылечу либо сам, либо с помощью медиков.

      Но мне все равно не нравилось, когда все против одного. А еще больше не нравилось, что Гнездо с любопытством наблюдало за мной.

      То