В поисках желтого попугая. Алексей Черепанов

места для наколок было много. На правой груди его красовался семитский профиль Боба Дилана, на левой разместился Оззи Осборн. На спине истекал кровавой юшкой из носа обдолбанный Сид Вишес. Правое плечо было отдано Дженис Джоплин, левое – Джимми Хендриксу.

      Замороженная была красавицей. Звали её редким именем Оля. Она имела яркую сексуальную внешность: стройную фигуру, красивые, четко очерченные губы, совершенные очертания лица, симпатичный классический носик, серо-голубые глаза и густую гриву тёмно-русых волос.

      Замороженная казалась духовно фригидной. То ли не было у неё души, то ли была она размером с птичью. Казалось, что она знала только простые понятия: тепло – холодно, сыто – голодно, весело – скучно.

      Мужчины за Замороженной ходили косяками. Причем, мужчины дорогие. Они присылали охапки роз, дарили украшения редкой красоты и звали на престижные курорты. Их ухаживания у Замороженной эмоций не вызывали, как и остальной окружающий мир, кроме глянцевых журналов. Некоторые понравившиеся украшения она принимала, не считая себя ничем обязанной. Когда какое-нибудь из подаренных украшений Оле надоедало, она, нисколько не смущаясь, продавала его и устраивала себе бешеный шопинг.

      Голем взахлёб рассказывал ей о рок музыке, но эта информация не оседала в её прекрасной головке. Она никак не могла вспомнить, кто такой Джонни Роттен, а слово «хаммер» означало для неё марку автомобиля, а не приём игры на гитаре.

      Причины, по которым Замороженная была с Големом, для всех оставались загадкой.

      По вечерам они уютно сидели в однушке Голема. Он играл на электрогитаре разные рифы и соло.

      – Во, смотри, это называется «двуручный теппинг», – наяривал Голем на гитаре партию Вана Халена.

      – Ага, клёво, – вяло соглашалась Замороженная, просматривая глянцевые журналы.

      – Оля, а тебе какие книги нравятся? – задумчиво спрашивал её Голем, глядя, как она листает журналы.

      – Разные. Harper’s Bazaar нравится, Vogue, Cosmopolitan…

      – Это не книги, Оля, это журналы, – трагично поднимал вверх брови великан, – нет, в Cosmo, конечно, когда то печатались Драйзер, Джек Лондон, Киплинг… но сейчас – нет. Это просто журнал…

      – А, ну, тогда не знаю… – закругляла тему Замороженная.

      Ближайший друг Голема, Петька Фирзанов по прозвищу Ферзь, как и все, пытался понять эту странную любовную связь.

      – Объясни мне, Витёк, что ты в ней нашёл? – пытал Петька Голема, – Что тебя в ней, кроме её смазливого личика, привлекает?

      Голем задумывался надолго.

      – Она смешно нос морщит иногда… – наконец, произносил здоровяк.

      – Веская причина, а ещё?

      – Много чего. Ещё, когда улыбается, у неё один уголок губ изгибается так трогательно. А ещё она сопит во сне смешно. А когда говорит вот так: «Ага, клёво», – изобразил Голем подругу, – у меня в животе бабочки порхать начинают…

      – Это всё, конечно, здорово, – остановил его Ферзь, – но она же тупая…

      – Слышь, Ферзь, ты мне, конечно, друг, но я тебя предупреждаю… – напрягся Голем.

      – Ладно,