Пусть идет снег. Лорен Миракл

шлепок. Перед одним из барных стульев стояло несколько кофейных чашек и лежала газета. Я подошла к стойке, чтобы занять место чуть поодаль – хотела немного пообщаться. Когда я уселась, Дон-Кейн неожиданно наклонился ко мне:

      – Эм, наверное, тебе не стоит…

      Он резко замолчал и отступил на несколько шагов: кто-то вышел в зал из туалета. Это был мужчина около шестидесяти с соломенными волосами, небольшим пивным животиком и в очках. Ах да, и он был одет в фольгу – с головы до ног. Имелась даже маленькая блестящая шапочка. У вас такая тоже наверняка есть, ага.

      Человек из фольги занял место перед газетами и чашками, приветственно кивнув мне – прежде чем я успела отвернуться.

      – Как ваши дела этой ночью? – спросил он.

      – Могло быть и лучше, – честно сказала я. Трудно было понять, куда лучше смотреть: ему в лицо или на его блестящее, очень блестящее серебристое тело.

      – Плохое время для прогулок.

      – О да. – Я сфокусировалась на его блестящем, очень блестящем животе. – Плохое.

      – Вас случайно не нужно вытянуть тросом?

      – Только если вы можете отбуксировать поезд.

      Он на минуту задумался. Всегда неловко, если человек не понимает твоей шутки и реально обдумывает сказанное. Смущение удваивается, если он при этом одет в фольгу.

      – Нет, он великоват, – наконец покачал головой мужчина. – Не получится.

      Дон-Кейн тоже покачал головой и наградил меня взглядом, кричавшим: «Спасайся, пока можешь, я-то уже обречен».

      Улыбнувшись, я постаралась изобразить внезапный всепоглощающий интерес к меню. Казалось, единственно правильным выходом было сделать заказ. Я просматривала листок снова и снова, будто не могла определиться между сэндвичем из вафель и картофельными оладьями с сыром.

      – Выпей кофе, – предложил Дон-Кейн, подходя с чашкой.

      Кофе жутко горчил и пах просто отвратительно, но было не время привередничать. В любом случае, думаю, парень просто пытался меня спасти.

      – Так ты была в поезде? – спросил он.

      – Да. – Я указала на окно.

      Дон-Кейн и Человек из фольги дружно обернулись к нему, но буря усилилась и полностью скрыла поезд из виду.

      – Нет. – Человек из фольги покачал головой. – Поезд не вытянуть.

      Он поправил свои блестящие манжеты, чтобы подкрепить утверждение.

      – Это помогает? – спросила я, наконец ощутив необходимость указать на очевидное.

      – Это – что?

      – Ну это. Вроде как такое надевают бегуны в конце марафона, да?

      – Что именно?

      – Фольгу.

      – Какую фольгу? – удивился он.

      На этом я покончила с вежливостью, покинула Дона-Кейна и заняла место у окна, наблюдая, как в него бьются снег и ветер.

      Где-то далеко полным ходом шел рождественский фуршет. К этому моменту уже подали все блюда: гигантские окорока, множество индеек, запеченный в сливках картофель, рисовый пудинг, печенье, четыре вида соленой рыбы…

      Иными