Тараканы! С восклицательным знаком на конце. 30 лет в панк-роке вопреки всему. Владимир Еркович

Спирин писал, что Фарух не хотел палить свое жилье и предпочитал торговать возле базы «Четырех тараканов». Поэтому там постоянно терлись торчки, желающие прикупить. По понятным причинам он лукавил, ведь книга выходила всего через десять лет после описываемых событий, и лидеру «Тараканов!» вполне могли предъявить за нарушение соответствующей статьи уголовного кодекса.

      – Плотно на курение меня подсадил Дима Спирин, – говорит Денис Рубанов. – Майк Полещук был наркоманом, и много он нам давать не мог. А Дима нашел Фаруха, который давал очень много. Но Дима запретил мне торговать травой, хотя я и не начинал. Я ему сказал: «Хорошо, будь ты драгдилером. Мне это неважно». Я горжусь тем, что никогда не барыжил. Мне это было не интересно. Мне это давали и так.

      – Мы с Денисом оба брали у Фаруха и потом толкали своим клиентам, – вспоминает Дмитрий Спирин. – Причем, когда Фарух уезжал к себе на родину и все заканчивалось, Рубан находил альтернативные источники, и у нас на точке перебоев не было. И у меня, и у Рубана прямо на базе были нычки и тайники. Но мы оба лечили друг друга: «Ты же не прячешь ничего не базе?» – «Конечно, я не прячу ничего не базе!» – «Правильно! Базу палить нельзя! Надо ныкать где-нибудь там, снаружи!» Но ходить «куда-нибудь туда» нам обоим было влом. На улице холодно, а тут приезжает человек, и ему надо. Ты выходишь, идешь в темный угол коридора, суешь руку в щель между кирпичами и, рискуя быть укушенным грызуном, достаешь припрятанный товар.

      Несмотря на плотное увлечение наркотиками, этот период был очень плодотворным для группы в плане творчества. Они все время проводили на репетиционной базе, сочиняя с Питом новые песни и готовясь к записи своего первого полноценного альбома. Параллельно с репетициями они много выступали, стараясь вписываться в любые темы. Помимо «Рок-лаборатории» в Москве появились и другие организаторы, которые тоже старались развивать андеграундную рок- и панк-движуху.

      Все тогда очень хотели, чтобы в столице открылся наконец настоящий рок-клуб. С нормальной живой музыкой, где люди с ирокезами и в косухах не будут восприниматься окружающими как инопланетяне. Одной из первых эту мечту реализовала Лана Ельчанинова. Восемнадцатилетняя DIY-активистка смогла договориться с местным Союзом молодежи и открыть в его актовом зале «Клуб имени Джерри Рубина», который можно считать первым рок-клубом в Москве. Буквально через две недели открылось еще кафе «Отрадное», которое тоже работало в формате рок-клуба и сразу получило народное название «Отрыжка». «Клуб имени Джерри Рубина» мало напоминал классический рок-клуб. Это был обычный актовый зал со сценой и аппаратом. В качестве антуража здесь выступала «Выставка неформальных прикидов»: джинсы, куртки и рваные майки тогдашних советских рок-звезд. Hard Rock Cafe на минималках.

Лана Ельчанинова, создатель «Клуба имени Джерри Рубина»

      Я искала начинающие группы и считала, что надо поддерживать самых молодых, чтобы участникам было не больше двадцати лет. Демозаписей тогда ни у кого толком не было, и группы обычно