Волчья хватка. Сергей Алексеев

победа в ней определила бы всю его судьбу.

      Но и вздыматься на тренажере в таком состоянии было смерти подобно…

      Он пошел на могилу отца и сел на камень. Зубы стучали.

      – Прости, батя… Я сердце остудил, мерзну. Дай согреться.

      Энергия, когда-то накопленная отцом и заложенная в камень, была живая, живительная, и не существовало ни позволения, ни запрета ею пользоваться. Каждый наследующий ее сам решал этот вопрос, однако чем больше вытягивали ее живые, тем быстрее камень уходил в землю и придавливал родительский прах…

      Отцовская кладовая казалась неисчерпаемой, и надгробие стояло на земле так же, как было поставлено в год его смерти. Ражный обнял камень, постоял пару минут и с трудом оторвался: намагниченные волосы стояли дыбом, покалывало кончики пальцев на руках и ногах, во рту стало кисло, и накопилась слюна.

      – Спасибо, отец…

      Вернувшись с могилы, он обнаружил какое-то неясное движение и шум на территории базы. Гончаки в вольере теперь лаяли беспрестанно и уже осатанели от злости, а Люта по-прежнему молчала и даже не брякала цепью. Спустя минуту Ражный увидел, как из «шайбы» один за другим появились братья Трапезниковы и, озираясь, сначала бросились к воротам, но передумали, повернули к реке, где на берегу паслись их кони. Через калитку не пошли – подбежали к сетчатому забору, намереваясь перемахнуть, однако Ражный окликнул их.

      Братья по-воровски замерли, застигнутые внезапным голосом, после чего на негнущихся, деревянных ногах двинулись к нему.

      – В чем дело? – спросил он. – Где этот доктор?

      Максы словно по команде оглянулись на «шайбу» и повесили головы.

      – Убили, – сказал старший. – Задавили…

      – А не убивать было нельзя?

      – Нельзя… Он не человек! Мы не человека убили.

      – Легко вы судите, судьи!.. Образ был человечий. А вы убили и бежать?.. Даже не спросили, что с вашей возлюбленной?

      Младшего словно током пробило, он открыл рот, однако старший пихнул его в спину.

      – Значит, все-таки человека, дядя Слава?

      – Как же вы думали?.. Подобия Божьего в нем нет, но образ еще остался… Ныне бо́льшая часть человечества – образы.

      – Эх! – простонал старший. – Жаль, мало пожили. А так было жить интересно!.. Теперь все.

      – Что – все? – рыкнул Ражный.

      – Так ведь как? Одно дело от призыва в армию скрываться, другое – нанесение смерти, – с болью проговорил младший. – Если мы теперь убийцы?

      – Это верно, – вдруг подтвердил Ражный. – Убийцы не достойны чувства любви…

      – Дядя Слава, нам что теперь делать? – в голос спросили Максы.

      – Вы бежать собирались? Бегите. Вы и так дезертиры…