Темная война. Глен Кук

больше чудес, чем мы знаем, – процитировала Марика чудаковатую преподавательницу естествознания, которая становилась мишенью для злых шуток половины молодых силт. – Она очень сердится?

      – Мне вообще не положено с тобой разговаривать. Как и всем нам, пока ты не научишься вести себя как следует.

      – Наконец-то Всеединое услышало мои молитвы!

      Она возвела глаза к небу, послав ему благодарность от стаи Дегнан, а про себя подумала: почему она столь полна решимости вывести из себя всех, кто ее окружал? Она всегда была тихой щеной, и неприятности случались скорее из-за ее склонности мечтать, чем из-за несдержанного языка.

      – Если и дальше будешь говорить такое, тебе никогда не обзавестись друзьями.

      – Все мои друзья – призраки.

      Марика гордилась, что сумела вложить двойной смысл во фразу на разговорном языке силт, который начала учить совсем недавно.

      Послушница ничего больше не сказала, ни на общем наречии, ни на каком-либо силтском диалекте. Проводив Марику до дверей Горри, она ушла, намереваясь поведать всем о дурных манерах дикарки.

      Марика постучала. Слабый голос предложил ей войти, и она оказалась в мире, о существовании которого не подозревала.

      Даже старшая не жила в такой роскоши.

      В единственной комнате было больше удобств и богатства, чем Марика видела за всю свою жизнь в стойбище Дегнанов.

      Выздоравливающая Горри лежала на постели из меха отека, подбитого редким потхастовым пухом. Вдоль стен тянулись ряды свечей, дополнявших свет от очага старой силты. За огнем и свечами следила щена не из числа силт, того же возраста, что и Марика.

      Марика увидела множество богатой одежды, вроде той, что привозили на север в повозках торговцы, в обмен на меха и зеленые драгоценные камни, которые находили в стекавших из Жотака ручьях. В изобилии имелся металл, и вовсе не в виде инструментов или оружия. У Марики закружилась голова. Воистину грех – тратить впустую такое богатство, выставляя его напоказ!

      – Подойди сюда, щена. – Свечница помогла Горри приподняться на постели. Старая силта показала на стоявший неподалеку деревянный табурет. – Сядь.

      Марика подошла и села, стараясь вести себя как можно почтительнее. Когда в душе взыграла злость, она напомнила себе, что от ее поведения зависит судьба Грауэл и Барлог.

      – Щена, я обдумала все наши попытки тебя обучать и считаю, что мы выбрали неверный подход. Главным образом это моя ошибка. Я отказалась признавать, что ты выросла вне Сообщества. И я не учла, что у тебя есть множество привычек, которые следует оставить в прошлом. Пока ты этого не сделаешь и не обретешь надлежащий образ мыслей, вряд ли стоит ожидать, что ты поведешь себя так, как подобает силте, оказавшись в незнакомой обстановке. В каковой, как я теперь признаю, ты и находишься. Поэтому мы пойдем другим путем. Но предупреждаю: ожидается, что ты будешь подчиняться правилам сестринства, как только они станут для тебя ясны. И ни малейшего нарушения я не прощу. Понятно?

      Марика почувствовала, как в силте вскипает едва сдерживаемая ярость