Великий Дракон. Олег Дивов

его не отдает: он сдерживает как китайцев, так и наш криминалитет. Китайцы не отдают, потому что их до сих пор никто не просил об этом. Николс воспитывает двух явно эльфийских мальчишек, называя их приемными. Йоханссон утверждает, что в составе китайской делегации нет ни одного прогрессиста, сплошь консерваторы и помощники старого императора. Мэдлин утверждает… Кстати, она действительно должна была переводить?

      – Да.

      – Мэдлин принимает назначение, затем узнает, кто прилетел, и начинает метаться. Она утверждает, что в числе помощников делегатов прилетели люди, ответственные за убийство ее отца. Заметь – китайцы. Причем не мафия, а чиновники. Она сдает несколько коррупционных схем, но ни словом не заикается о приемных детях Николса. Кида подсидели, и подсидели из-за Мэдлин. Николс – протеже семейства Грей. Это семейство открестилось от Мэдлин, она пользуется помощью Расселов. Близкая подруга Расселов утверждает, что были слухи, будто у Мэдлин двое детей от Николса, и он их выкрал. Что тут лишнее?

      – Дел, ты как хочешь, но детская история – лишняя.

      – Вот и мне так кажется.

      Я потерла лоб, потом глаза. Когда ж они перестанут чесаться?

      – Пока мне ясно одно. В нашей разведке есть два лагеря. Тот, к которому принадлежит Кид, поддерживает Мэдлин. Не знаю, может, ее прочат в агенты влияния куда-то на самый верх Шанхая. Да хоть во дворец, неважно. Второй за ней охотится и пока явно пересиливает Кида. Этому лагерю – если верить, что Кид озвучил их позицию, просто для нашего сведения, – выгодно, чтобы Николс оставался на месте, а шанхайскую делегацию приняли как дорогих гостей. По всей видимости, в этом же заинтересован и новый император, что странно, учитывая его отношение к отцу. Все это меня беспокоит, потому что китайцы – дивно логичная нация. Зачем, спрашивается, посылать людей, которые ненавидят Землю и не пойдут на компромисс, если нужно договориться? Зачем крышевать Николса, если нужно свалить чиновников старого императора? Значит, либо у молодого императора совсем другие планы, либо у нас не хватает нескольких звеньев.

      – Что, в общем, одно и то же. Дел, давай ткнем пальцем в небо? Сейчас приедем, спросим у Лайона. Он вообще ни при чем. И может что-то увидеть именно потому, что посторонний.

      – Я готова не только у него спросить, а даже у леди Памелы.

      Мелви засмеялась. Да уж, хочешь услышать ответ младенца – спроси у нее.

      Но ведь устами младенца глаголет истина…

* * *

      – Девочки, китайцы – одна из самых понятных культур, – говорил Лайон Маккинби. Он ломал хлеб на маленькие кусочки, обмакивал в соус и поедал их так аппетитно, что мне тоже хотелось, но я терпеть не могла этот соус. – У них фактор человеческого каприза крайне незначителен. Одна фигура значима, только если она стоит на самой вершине. И то капризы там мелкие – женщины определенной внешности, экзотическая еда, всякая роскошь… Значение в Китае имеют не большие люди, а большие идеи. Если личность выдвинулась, значит, она проводит большие идеи, понятные и приятные