Генерал Деникин. За Россию, Единую и Неделимую. Сергей Кисин

которым понравилась музыка, всего лишь переделали в нём слова, и получилась знаменитая песня «По долинам и по взгорьям». Покрассу очень пригодился ростовский опыт, чтобы вскоре самому стать легендой музыкальной Совдепии, написав за гонорар 16 миллионов советских рублей (стоимость 20 коробков спичек) «Мы – красные кавалеристы».

      Из Румынии походом

      Шёл Дроздовский славный полк,

      Во спасение народа,

      Исполняя тяжкий долг.

      Много он ночей бессонных

      И лишений выносил,

      Но героев закалённых

      Путь далёкий не страшил!

      Генерал Дроздовский смело

      Шёл с полком своим вперёд.

      Как герой, он верил твёрдо,

      Что он Родину спасёт!

      Видел он, что Русь Святая

      Погибает под ярмом

      И, как свечка восковая,

      Угасает с каждым днём.

      Верил он: настанет время

      И опомнится народ —

      Сбросит варварское бремя

      И за нами в бой пойдёт.

      Шли дроздовцы твёрдым шагом,

      Враг под натиском бежал.

      И с трёхцветным Русским Флагом

      Славу полк себе стяжал!

      Пусть вернёмся мы седые

      От кровавого труда,

      Над тобой взойдёт, Россия,

      Солнце новое тогда!

      Этих дней не смолкнет слава,

      Не померкнет никогда.

      Офицерские заставы

      Занимали города!

      Казачья нагайка

      Совместное освобождение от большевиков Нижнего Дона отнюдь не решило многочисленных проблем Белого дела. Оно лишь обнажило новые проблемы, возможно ещё более неразрешимые. Прежде всего моральные и политические.

      Как должно отнестись командование Добрармии к «нашествию гуннов» на Дон, учитывая, что фактически полковник Дроздовский брал Ростов вместе с немцами? Как теперь относиться к «пробудившемуся» казачеству, верхи которого вряд ли пожелают делиться политической и военной властью? Какие политические лозунги выдвигать теперь, после провала (надо называть вещи своими именами) «легендарного» Ледяного похода, пусть даже при «сохранении лица» и боевых порядков Белого движения? Ко всему прочему, у добровольцев закончился четырёхмесячный контракт, и многие из них, вдоволь нахлебавшись братоубийства и не видя перспектив борьбы, пожелали покинуть ряды армии (к примеру, будущий известный белогвардейский писатель прапорщик Корниловского ударного полка Роман Гуль со своим братом).

      Немецкая оккупация была серьёзным моральным ударом по идеологии Белой гвардии, большая часть которой три с половиной года провела в окопах Первой мировой войны и не признавала Брестского мира. При этом приходилось отдавать себе отчёт в том, что противопоставить мощной военной машине что-либо серьёзное слабовооружённым и обескровленным белогвардейцам было бессмысленно. Деникин писал: «Это событие, словно удар грома среди прояснившегося было для нас неба,