Выживают бессмертные. Вячеслав Шалыгин

постоянно двигались параллельно маршруту Бондарева, фактически помогая ему расследовать это сложное дело.

      Но сейчас «прикрытие» почему-то не прикрывало, а, наоборот, вынуждало отойти в опасную зону. То есть, скорее всего, в зарослях прятался не Савенко и его бойцы, а кто-то другой. Но кто? У Бондарева имелась лишь одна версия – это были Сиплый и Василиса, егеря, которые до Шебекино шли вместе с троицей, а дальше отправились по следам как раз группы Савенко, в надежде все-таки с ним познакомиться и выяснить, зачем штабной офицер и его люди прикрывают группу Бондарева. А если повезет, выпросить у них сверхмощный артефакт «живокост», которым прикрытие завладело после боя в Черновке. Бондарев в затею егерей не верил, но удерживать их не стал.

      И вот теперь получалось, что либо из зарослей стреляла передумавшая помогать Бондареву группа прикрытия, либо ушедшие за ней егеря. Ведь кочевники находились в противоположной стороне. Нет, мог стрелять и кто-то еще, мало ли людей бродит поблизости? Но зачем случайному прохожему было так рисковать? Стрелял он все-таки не по зайцам, а по вооруженным автоматами людям. Мог ведь и сдачи получить. И все равно рискнул. В чем загвоздка? Опять какая-то провокация?

      Разгадать очередной ребус Бондареву не удалось – не хватило времени. Выстрелы со стороны Леса послужили отличным ориентиром для кочевников, и вскоре они почти нагнали беглецов. Теперь бежать было некуда, и группе пришлось принять бой.

      – Попали ногами в жир, – расстреляв весь магазин, мрачно сказал Артем и сполз почти на дно оврага. – У меня патронов больше нет.

      – Артем, спокойно! – Бондарев тоже чуть съехал вниз, чтобы сменить магазин, как оказалось, последний. – Рано сдаваться!

      – Близко подошли, – Гром окинул взглядом края оврага. – Плохая позиция, гранатами могут закидать.

      – Не станут, – уверенно возразил майор. – Эти не станут. Этим мы живыми нужны. Очень уж интересно им узнать, почему наемники уже сутки за нами охотятся.

      В зарослях на левом краю оврага мелькнула тень. Гром вскинул автомат и выстрелил. Пули срезали несколько веток, но врага не задели. Бондарев и Артем снова бросились наверх, к своим позициям, и принялись палить по противнику, который уже почти подобрался вплотную. Впрочем, атака по фронту оказалась уловкой. Противник отвлек внимание, зашел с тыла и закинул-таки в овраг гранату.

      Гром оказался прав, но отчасти прав оказался и Бондарев. Граната была свето-шумовой. Яркая вспышка и грохот на время вырубили основные органы чувств троицы, поставив на сопротивлении жирный крест.

      Бондарев рефлекторно зажмурился, бросил автомат и запоздало зажал руками уши. Было больно и обидно. Ему чертовски не хотелось сходить с дистанции именно сейчас, когда многое прояснилось и он, казалось, почти взял игру под контроль.

      «Нет смысла сопротивляться кочевникам», – вдруг пришла какая-то странная, будто бы чужая мысль.

      Бондарев не понимал, почему он решил, что мысль не его, но ощущение было отчетливым.

      «Место,