Когда любить нельзя…. Неонилла Самухина

лем, то клонил к земле тугие колосья, то через мгновение высоко вздымал их, уподобляя окружающее пространство морской глади с пробегающими по ней волнами.

      Дорога сделала крутой поворот, и Мария невольно сжала зубы: впереди показалась телега, не спеша тащившаяся прямо посреди дороги. Объехать ее было невозможно.

      Резко дав по тормозам, Мария нажала клаксон, яростно сигналя задремавшему вознице.

      Кони испуганно вскинулись и понесли по дороге загрохотавшую на ухабах телегу. Проснувшийся возница привстал, изо всех сил натягивая на себя вожжи.

      Мария остановилась. Пыль, густым облаком нагнала и окутала ее машину. Выждав немного, Мария выехала из пыльной завесы и медленно двинулась по дороге, наблюдая, как возница, сдерживая коней, правил к обочине.

      Подъехав поближе к телеге, Мария притормозила позади и попыталась разглядеть через лобовое стекло возницу. Им оказался здоровенный молодой парень с рыжими вихрами.

      Остановив, наконец, коней, он развернулся, исподлобья оглядел стоявшую позади шикарную машину, после чего спрыгнул с телеги и не спеша направился к Марии.

      «Терпеть не могу рыжих, но извиниться придется», – поморщилась Мария и, не дожидаясь, когда он подойдет, сама вышла из-за руля и встала, опираясь на дверцу.

      – Вы меня, ради Бога, простите, – сказала она. – Я не хотела пугать ваших лошадок, но вы так неожиданно появились посреди дороги…

      Приблизившись к ней, парень сначала еще раз оглядел ее «Ягуар», потом саму Марию, и произнес неожиданным для его молодого возраста басом:

      – Это кони…

      – Какая разница? – усмехнулась Мария.

      – Примерно такая же, как между тобой и мной, – пророкотал тот и замолчал, продолжая внимательно разглядывать ее.

      Разговор явно зашел в тупик. Под пристальным взглядом парня Мария чувствовала себя не в своей тарелке.

      «Нужно завершать», – подумала она и сказала вслух:

      – Простите меня еще раз! Мне нужно ехать, – и добавила, улыбнувшись: – Обещаю, что больше не буду вас пугать.

      Быстро сев в машину и захлопнув за собой дверцу, она посмотрела на парня через стекло. Тот нехотя сделал два шага в сторону, давая ей возможность проехать.

      Мария, тронувшись с места, осторожно обогнула телегу и покатила вперед по дороге. Взглянув в зеркало заднего вида, Мария улыбнулась: рыжий возница все еще стоял на прежнем месте и смотрел ей вслед.

      «Странный парень, – подумала она, – другой бы обложил меня на чем свет стоит, а этот только полом своих коней озаботился!»

      Стараясь больше не лихачить, Мария проехала хлебное поле, и, миновав заградительную лесную полосу, поехала вдоль второго – засеянного кукурузой, а там и следующего – с клевером. Вскоре поля закончились, и потянулись поросшие травой пустоши.

      Минут через десять Мария заметила, что дорога плавно пошла под уклон, все глубже вгрызаясь между двумя холмами, засаженными редким акациевым лесом. Когда на обочине появился знак, предупреждающий об опасном спуске, Мария, сбавив скорость, медленно поехала вниз. Дорога петляла, а вставшие вокруг почти отвесно земляные стены не позволяли увидеть, что находится впереди. Мария сбавила скорость до минимума, уже больше опасаясь не того, что она в кого-то врежется, а того, как бы на нее саму не скатился кто-нибудь, едущий позади, например, рыжий со своими конями.

      Неожиданно, за очередным крутым поворотом, дорога вырвалась из узкого плена на свободу, и Мария ахнула: перед ней открылась потрясающая панорама – чуть ниже дороги, среди высоких холмов, поросших лесом, раскинулась долина, то тут, то там зеленеющая купками деревьев и белеющая стенами хуторков с мазаными хатами под шиферными, а кое-где еще и соломенными, крышами. Вдали, поблескивая и переливаясь под лучами яркого солнца, текла меж камышей небольшая речушка. А посреди всего этого живописного великолепия, чуть в стороне от дороги, стояла белая церковь, возносясь стройной колокольней в небо.

      «Куда же это я заехала? Ну, прямо „Вечера на хуторе близ Диканьки“!» – родилась ассоциация у ошеломленной Марии.

      Акациевый лес на ближайшем холме плавно перетекал в поле высоких подсолнухов. Глядя, как на ветру покачиваются, словно приветственно кивают, их тяжелые от созревших семян ярко-желтые головы, Мария улыбнулась: «Ван Гога на них нет!»

      Совершенно очарованная, Мария медленно съехала в долину и покатила по направлению к церкви.

      Остановив машину на обочине дороги недалеко от церкви, она подождала, пока осядет пыль вокруг, и вышла.

      Рядом с церковью, которая вблизи оказалась еще более величественной, стоял небольшой домик, утопающий в зелени сада. Вездесущие подсолнухи свешивались через плетеную изгородь, окружающую домик.

      «Ух ты, настоящий плетень!» – поразилась восхищенная Мария, впервые воочию увидев этот почти забытый шедевр заборостроения.

      Поколупав изучающе плетень пальцем, Мария медленно пошла вдоль него к церкви.

      Дверь в церковь была открыта, и из глубины ее темного зева тускло