Аннигиляция. Джефф Вандермеер

основной текст, но некоторые отличались.

      Пока топограф фотографировала отдельные слова, я улучала минутку, чтобы прочесть «умерший» текст и найти различия. Читался он с трудом: одни фразы накладывались на другие, то обрываясь, то начинаясь снова, и отделить их друг от друга порой становилось невозможно. Слоев было много, и это позволяло предположить, что процесс шел долгое время. Увы, я не имела никакого представления о длине «цикла», так что не могла прикинуть даже приблизительный возраст текста.

      На стене встречались и другие надписи. Я не была уверена, видит ли их топограф, поэтому на всякий случай решила удостовериться.

      – Тебе это знакомо? – спросила я, указывая на переплетенную вязь, которая тянулась чуть ниже и чуть выше старого текста.

      Я не сразу распознала упорядоченный узор: что-то вроде сцепившихся друг с другом скорпионов. Непонятно было, язык ли это вообще – больше похоже на декоративный орнамент.

      Слава богу, топограф тоже его видела.

      – Нет, не знакомо, – сказала она. – Хотя я в этом не разбираюсь.

      Захотелось выругаться, но не на спутницу. Увы, ни у нее, ни у меня не хватало знаний, чтобы разобраться с этой загадкой: здесь нужен лингвист. Мы сколько угодно могли бы смотреть на эту вязь, но я все равно видела в ней разросшийся коралл, а топографу, наверное, она больше напоминала схематичное изображение реки с притоками.

      В конце концов все-таки удалось выудить несколько читаемых фрагментов:

      «Мне нет покоя, пока миром правит зло…»

      «Кто знает цену терпению и дарит прощение, тот достоин Божьей любви…»

      «Избран в услужение высшей силе…»

      Основное предложение напоминало мрачную малопонятную проповедь – эти отрывки, впрочем, отличались от нее только меньшим пафосом.

      Что это? Выдержки из чьих-то записок, может, участников прошлых экспедиций? Если да, то зачем они тут и как давно появились?