Para Bellum. Василий Звягинцев

кухоньку отгораживала от комнаты большая печь. Было жарко и душно, пахло пыльными тряпками. Гости стали смахивать снег с сапог старым веником.

      – Ваня, – раздался скрипучий голос из темноты, – кто там?

      – Отдыхайте, мамаша, – досадливо буркнул Цыган, – друзья это.

      Заскрипела кровать, послышалось невнятное бормотание. Полусумасшедшая старуха – мать Ванюши – поворочалась и затихла.

      На дощатом столе появилась непочатая поллитровка, из зева печи была извлечена тёплая гречневая каша, трапезу украсили пара луковиц, соль, чёрный ноздреватый хлеб, нарубленный большими кусками. Хозяин аккуратно налил по половинке гранёного стакана: «Со свиданьицем».

      Потом отсидельцы рассказывали о своих мытарствах в лагере, а Цыган, по-бабьи подперев ладонью щёку, слушал и покачивал головой. За спиной Ванюши были уже две «ходки», так что повествование он понимал всей душой.

      – Ну, а вы тут как? – спросил Куцый.

      – Хреновато у нас, – сказал атлет. И стал вводить вновь прибывших в курс местных дел.

      То, что в отсутствие «руководства» команду подмял под себя Вова Труха, не удивило. Он всегда был чем-то вроде начальника штаба банды. Кому же, как не ему, было принимать на себя командование, когда Куцый «сгорел на работе»? А вот следующая фраза Ванюши ударила, как обухом по голове:

      – Ребятки, похоже, Труха собрался вас кончить.

      – Во хрень, – воскликнул Витюля, – а мы к нему поночевать собирались…

      Помолчали, хряпнули ещё по полстакана. Косой выставил принесённую с собой «красную головку».

      – А с чего взял? – почти безразличным тоном спросил Куцый.

      – Слышал… – пожал плечами Цыган. – Звон прошёл, что у тебя срок кончается, он сразу и сказал своим: – Вернётся – уроем по-тихому. Маза наша навек будет.

      – Он что, уху ел? – спросил Куцый.

      – А что, тебя нет, весь общак его, – объяснил Цыган.

      – Да сколько же ему нужно? И так никогда у него в брюхе не бурчало.

      – Да не в «хрустах» дело. Вова сам решает, кому отслюнить и сколько. Значит, и власть тоже его.

      – И что, все пацаны за Вовика горой? – прищурил косой глаз Лыцарь.

      Боксёр стал добросовестно обдумывать каждую из кандидатур: «Петька Губенко, Коля Бык, Глобус, Андрюша Сапог – эти точно его люди. Братья Павелки вроде сами по себе. Но Труху они не любят. Это точно. Лёхи – Репа и Сычик. Саша Жура, я, Костя Саксаганский – мы за тебя. Женьку Кременецкого легавые забрали, жаль, он точно Куцего не продал бы. Золотые руки. По заказу Вовочки Женька такой наган выточил, под мелкокалиберные патроны! Передать не успел, с ним «красные шапочки» Женьку и замели. Ещё мелочь, подлётки, человек восемь. Эти вообще мозгов не имеют, для них Свищ – вождь нетрудового пролетариата, хоть на демонстрацию с портретом выходи».

      – Таки хреново, – процитировал популярный анекдот Витюля. И тут же спросил – А Шулятик?

      – Отошёл