Любвеобильные Бонапарты. Наталия Сотникова

свидетельствами:

      – Наполеон подарил мне сию табакерку для нюхательного табака как-то утром, когда я пришла повидать его в Тюильри…Он действительно был великим человеком, но не захотел послушать моего совета. Ему надо было договориться с этим милым Вилантоном. Кстати, сей мужественный герцог подарил мне вот эту брошь… А под Неаполем меня однажды ограбили бандиты, забрали все дочиста. Ну как может слабая женщина противостоять разбойникам с большой дороги? Я сказала: «Забирайте все, только оставьте портрет моего дорогого императора!» Они сломали и забрали медальон, а вот этот портрет оставили мне!

      Грассини держала салон не только из любви к искусству, но также и для того, чтобы дать успешный старт карьерам своих племянниц, дочерей сестры Джованны: выдающимся певицам Джудитте и Джулии, а также балерине Карлотте Гризи. Джулия пользовалась репутацией одной из лучших певиц ХIХ века, примерно такого же положения достигла в царстве Терпсихоры Карлотта, для которой ее муж, хореограф Шарль Перро, поставил балет «Жизель», эту жемчужину балетного жанра.

      Сохранилось одно из писем Жозефины ее старой подруге мадам де Крени:

      «Я так несчастна, дорогая, каждый день сцены с Бонапартом, безо всякой причины… Я попыталась предположить объяснение и узнала, что Грассини провела в Париже последнюю неделю, явно, она есть причина всех моих неприятностей. Прошу узнать, где живет эта женщина и посещает ли он ее, или же она наведывается к нему сюда».

      В 1802 году Наполеон счел нужным переместить свой двор из весьма скромного сельского особняка поместья Мальмезон в роскошно отделанный дворец Сен-Клу. Там Наполеон впервые решил спать в отдельной опочивальне. На Св. Елене он так высказался по поводу прав жены: «Мы были очень буржуазной четой, нежной и сплоченной, разделявшей спальню и ложе. Сие важно для супружеской пары, закрепляя как влияние жены, так и зависимость мужа, поддерживая близость и нравственность… Пока сей обычай длился, ни одна моя мысль, ни один поступок не укрывались от Жозефины. Она угадывала, она знала все, что временами было неудобно для меня. Всему пришел конец после одной из ее сцен ревности. Я решил больше не возвращаться к своей подчиненности». Впоследствии, во втором браке, он боялся, что Мария-Луиза будет настаивать на общем ложе, ибо «я бы сдался. Сие суть истинная прерогатива, истинное право женщины».

      Иногда, в халате, с головой, покрытой носовым платком от холода, он шел по коридорам в ее спальню, камердинер Констан освещал ему путь свечой. Обычно он покидал жену в восемь утра, Жозефина призывала своих фрейлин и умышленно сообщала им, где ее муж провел ночь, томно добавляя:

      – Вот почему я нынче поздно встала. – Теперь ей приходилось притворяться, что неверность мужа не имеет для нее особого значения. Прелюбодеяние и для него ныне не имело значения, Наполеон, казалось, забыл, как терял голову в разлуке с ней или страдал от ее измен.

      – Любовь на самом деле не существует, – высказался он как-то. Это – вымышленное