Эпилятор для оборотня. Светлана Волкова

спускались по лестнице. Я затихла в темноте, мечтая превратится в невидимку.

      – Кис, кис, кис! – Одному из них понравилась эта остроумная шутка, и он расхохотался.

      Мои глаза адаптировались к темноте, я прекрасно видела их приближающиеся силуэты. Руки у меня уже давно превратились в лапы, клыки во рту тоже не оказались неожиданностью, и я не хотела даже представлять, как сейчас выглядит мое лицо.

      Они уже поравнялись с бетонной стеной, за которой я спряталась. Еще секунда, и поймут, что я здесь. Нужно что-то придумать, но дельных мыслей в голове не наблюдалось. Была не была! Оскалившись и вопя что-то нечленораздельное, я прыгнула на первого. От неожиданного нападения он пошатнулся, принимая всю инерцию моего прыжка на себя. Повиснув на нем, я драла его шею когтями, не решаясь пустить в ход зубы.

      Он заорал и припечатал меня спиной к стене, вышибив из легких весь воздух. Я судорожно вздохнула, но ничего не происходило. В глазах потемнело, но мне удалось из последних сил вцепиться зубами в его шею, сразу же прокусив до крови. Он еще раз ударил меня об стену, и я, теряя сознание, сползла с его спины.

      У входа в подвал раздался рык, который я бы ни с чем не перепутала, Виктор! Он пришел за мной! После этой мысли наступила блаженная тишина, и я полностью отключилась.

      Глава 5

      Я несу возмездие во имя блох!

      Эта потеря сознания оказалась кратковременной. Сквозь гул в ушах и черные круги перед глазами я смогла разглядеть, как дверь в подвал падает внутрь, частично даже с кирпичной кладкой. Раненный мной оборотень пошатывался и зажимал рукой разорванную шею. Виктор ворвался в подвал как коричневый ураган, грозно рыча. Он уже был в волчьей форме, глаза горели золотым огнем, а с клыков капала слюна.

      Увидев меня, валяющуюся без видимых признаков жизни на бетонном полу, он глухо рыкнул и кинулся на раненого, безошибочно вычислив самого слабого противника. Второй оборотень не стал ждать и перекинулся, и меня снова покрыла пленка из слизи и ошметков. Я закашлялась, сплевывая кусочки чужой кожи, но без того омерзения, что чувствовала прежде. Сероватый волчара с белыми проплешинами по бокам упал на четыре лапы, и перевес сил оказался не на стороне Виктора. Но он продолжал рвать необратившегося врага, причем в прямом смысле слова: кровь так и разлеталась веером маленьких капелек, оседая на окрашенных в болотный цвет стенах. Второй кинулся на спину Виктора, вгрызаясь зубами в густую шерсть на загривке, стараясь добраться до шеи и прогрызть тонкую кожу на горле.

      Раненый волк упал на пол с развороченной грудной клеткой: сквозь обломки ребер было видно, как сокращаются его легкие в последних секундах агонии. Меня затошнило, я отвела глаза от этого зрелища, но меня не волновало, что вот сейчас, прямо на моих глазах, Виктор убил кого-то, – просто рефлекс.

      Сознание восприняло чужую смерть как обыкновенный атрибут жизни оборотней.

      Тошнота вдруг прошла, и мне немного полегчало, болевшая до этого спина как-то странно хрустнула и прекратила ныть.

      Второй волк, сидя верхом на Викторе, с упоением