Дочь лодочника. Энди Дэвидсон

присвистнул, впечатленный размером.

      Она прикрыла мясо и взяла ведро с кукурузой. Ее сильные загорелые руки усеивали веснушки.

      Черт, как ему все же нравилось на нее пялиться!

      – Где остальное? Неужто там олень на трех ногах шастает? Или ты его ведьме оставила? Она его хоть сготовит или так съест?

      Миранда завязала простыню и, взвалив оленье бедро на плечо, поднялась по железной лестнице, которая соединяла плавучий причал с террасой. Взбираясь по ней, она держалась только одной рукой.

      Риддл стоял под террасой, заткнув большие пальцы в карманы и наблюдая, пока Миранда не исчезла над лестницей. Затем наверху затрещали доски, и дверь на террасе захлопнулась.

      Он вернулся сквозь заросли кудзу и поднялся по насыпи, при этом один раз споткнувшись в темноте. Затем встал рядом с домом и уставился на окна второго этажа, где не горел свет. Он увидел ее в ближайшем окне – она смотрела вниз из-за занавесок. Она была выше и стройнее, чем в детстве, когда ее длинные ножки свисали с табурета за кассой Хирама. Он приходил сюда раз или два спустя несколько лет после того, как умерла Кора. Ей тогда не могло быть больше семи-восьми, но боже, эти ноги, даже тогда… А как его жетон блестел в те годы, о да…

      «Вы к моему папе?»

      «Я просто за конфетами. Я такой сладкоежка».

      Как она крутанулась тогда на табуретке, в своих шортиках и блузке с узелком поверх пупка!

      «Скажи, сестричка, я тебе когда-нибудь рассказывал, что знал твою маму?»

      Риддл обошел дом, все так же держа руки на поясе. Роберт Алвин завел «Плимут», но Риддл выставил своему заместителю пятерню. Поднялся, насвистывая, по ступенькам крыльца и открыл сетчатую дверь, пинком распахнул внутреннюю, расколов раму и разбив стекло. Затем вошел в магазин и огляделся вокруг. Полки были почти пусты под толстым слоем пыли. В каждом углу – паутина. Банки с солеными огурцами, сардины и мясные консервы с минувшим сроком годности. Возле кассы – вращающийся стеллаж с комиксами; те, что спереди, выгорели на солнце. Тени и пылинки, зачерствевшие бисквиты с кремом.

      Риддл вынул свой «Скофилд» из кобуры. Взвел курок большого старинного пистолета и навел дуло на гудящий рыболовный холодильник, стоявший вдоль стены. Выстрелил. Пуля пробила корпус, и под раздвижными стеклянными панелями замерцал свет. Компрессор с грохотом заглох.

      В магазине воцарилась тишина.

      Сзади, из потайного лестничного прохода полился свет, и по полу заскользила тень девушки – она вышла к верхней площадке лестницы.

      – Спускайся сюда. Поговорим.

      Кроссовки зашаркали по ступенькам.

      Риддл щелкнул выключателем возле сломанной двери.

      На потолке ожила единственная энергосберегающая лампочка.

      Когда испачканная в крови девушка спустилась, затхлый магазинчик весь наполнился ее запахом.

      Риддл, с пистолетом в руке, сделал пару больших решительных шагов и очутился перед ней.

      Она выпрямила спину, мышцы на руках напряглись.

      Он вытянул руку и, проходя мимо стеллажа с книгами,