Обманщики. Денис Драгунский

потанцевали, потом пошли гулять.

      Луна светит, улица кончается и выходит к полю. Пошли по полю. Вдруг что-то черное впереди – типа длинный дом с косой крышей, под крышей окна, сквозь них звезды. Луна, поле и такая фигня – как в кино про другую планету. Сеновал, оказалось. Залезли внутрь, там сено разными кипами лежало, мы на небольшую такую забрались, и ну целоваться. Она первая начала, что характерно. Прямо раз – и в губы взасос. Потом легла на спину, руки раскинула, на нее косой луч лунного света ложится из верхнего окошка – красиво. Сама она тоже красивая, беленькая такая, шейка тонкая, ключицы хрупкие. Я-то как думал – сейчас трахнемся разок и обратно на танцы пойдем. Но вот я на нее посмотрел, и такая вдруг во мне нежность поднялась, господи, никогда со мной такого не было. Вот именно что нежность. Хотелось ее целовать осторожно и медленно, гладить вот эту русую стрижечку, прикасаться губами к глазам, к вискам, к ушкам и шее.

      – Алисонька, – говорю, – какая ты чудесная… Девочка моя сладкая, дай я на тебя налюбуюсь, дай я тебя поглажу тихонечко, дай мне свои плечики, дай мне свои сладкие грудки, дай я их поцелую, милая моя, ласковая моя…

      Вдруг она как дернется. Поднялась, села и говорит:

      – Ты чего?

      – А? – говорю.

      – Ты вообще? Совсем уже?

      Я даже не понял, что это она вдруг. Обнял ее и дальше шепчу что-то такое ласковое.

      А она вырвалась и чуть не крикнула:

      – Ну и не надо!

      Спрыгнула вниз и убежала.

      Да. Интересно любят Н-ские девушки.

      Посидел, передохнул, пошел назад. Там всего ходу было минут десять. На танцах ее уже не было. Ладно. Бывает.

      В следующее воскресенье опять танцы. Прихожу, верчу головой, ищу свою Алисочку. И тут ко мне подходит другая девушка. Тоже, кстати, ничего себе. Я ее еще в тот раз заметил, она была вроде атаманши. Ходит, на всех слегка покрикивает. Вот она ко мне подходит:

      – Эй, москвич, как тебя звать?

      – Саша, – говорю.

      – А я Валентина. Пойдем покурим, разговор есть.

      Вышли с танцев.

      Идем по той же дороге. Луна светит, но уже не такая, как неделю назад. Молчим. Минут пять идем, вышли в поле, вот и сеновал виднеется, как ангар межпланетный.

      Она вдруг голос подает:

      – Я ж сказала – покурим!

      Дал ей сигарету. Щелкнул зажигалкой.

      Дальше пошли. Она молчит, я молчу. Потом говорит:

      – Некогда мне тут раскуриваться. Гаси давай.

      Затоптала сигарету и пошла на сеновал. Я тоже сигарету заплевал, выбросил – и за ней. Смотрю, она высоко забралась. Протягивает мне руку:

      – Залазь сюда.

      Залезли.

      – Ну? – говорю.

      – Баранки гну! – смеется.

      – Постой, Валентина, а какая у нас с тобой, извини за выражение, тема разговора?

      – То есть в смысле?

      – Ты же сказала: есть разговор. Говори, я слушаю.

      – Зачем ты Алиску обидел? – сказала Валентина. – Она сегодня даже на танцы не пошла. Ты чего?

      – А чего я? Чего я не так? – У меня голова