Элементали. Майкл Макдауэлл

жены, другой для своей сестры с мужем, и третий для старшей дочери с мужем. И у всех были дети. Вероятно, он решил спроектировать однотипные дома, чтобы избежать споров о том, кому достался лучший – а может, просто хотел сэкономить. Ясное дело, в 1875 году здесь вряд ли можно было найти дешевые материалы и рабочую силу. Все нужно было доставлять на лодке из Мобила или, может быть, из Пенсаколы. Я бы и сам хотел побольше узнать о строительстве этих домов – это самое интересное. Может, Дофин знает, где хранятся записи – Сэвиджи никогда ни от чего не избавляются.

      Люкер взглянул на дочь, чтобы убедиться, что ей все еще интересно. Она поняла и кивнула в знак поощрения.

      – В любом случае, – продолжил он, – все три семьи проживали здесь с середины мая до середины сентября. Их было около двадцати человек, не считая слуг и гостей. Дело не в том, что летом здесь прохладнее, а в том, что в Мобиле было небезопасно. Многие умерли тогда от малярии. А дома перешли по наследству к другим Сэвиджам. Во время Великой депрессии два из них продали, этот дом и третий – хотя, по-моему, Сэвиджи сглупили, не оставив себе тот, что выходит на залив. Лоутон и Большая Барбара приобрели его в 1950 году у Хайтауэров, которые были должны им деньги, так что Лоутон принял дом в качестве оплаты. Мы начали приезжать каждый год и оставались с Большой Барбарой почти на все лето. Именно тогда Большая Барбара и Мэриэн Сэвидж стали такими хорошими друзьями. Они ожидали Ли и Мэри-Скот в одно и то же время. А мы: я, само собой, Дофин и еще Дарнли – играли вместе весь день. Мы с Дарнли ровесники.

      – В третьем доме уже тогда никто не жил?

      Люкер покачал головой.

      – Никого с тех пор, как я здесь бываю. Конечно, он не всегда был покрыт песком. Не думаю, что дюна появилась раньше, чем лет двадцать назад. До этого дом просто закрыли, и никто не приходил. Не могу точно вспомнить, что там была за история. Как я уже сказал, дом продали во время Великой депрессии, и кто-то тут поселился. Но надолго они не задержались – думаю, на этом все. Дом купили, но больше никогда им не воспользовались, и когда Сэвиджи поднакопили денег во время Второй мировой, то выкупили его обратно. Как-то так – Дофин рассказал бы точнее.

      – Почему люди, купившие третий дом, перестали туда приезжать? Что-то случилось?

      – Не знаю, – пожал плечами Люкер. – Я не помню, в чем там было дело. Странно думать обо всем этом снова, я правда многое забыл. Мы приезжали сюда несколько лет, Ли и Мэри-Скот уже родились, а спустя еще несколько лет Дарнли начал проводить лето в парусном лагере в Северной Каролине. Тогда мы с Дофином по-настоящему сблизились. Я на три года старше него. Забавно, что ты зовешь дом третьим, потому что именно так мы всегда его называли. Раньше он меня пугал, и Ли тоже. Поэтому моя комната с той стороны – оттуда нельзя увидеть третий дом. Ночью мне было страшно смотреть на него, я боялся, что внутри что-то живет.

      – Но ты дал мне комнату, которая выходит на него, – сказала Индия.

      – Но ты не боишься, – ответил Люкер. – Я воспитал тебя так, чтобы ты не боялась подобных вещей.

      – Песка теперь стало намного больше, чем когда ты был здесь в прошлый