О свободе, страданиях и смысле. Дмитрий Андреевич Шашков

ится как жизнь лёгкая и приятная. Такая жизнь, если и достижима, привела бы человеческую личность к изнеженности и деградации.

      Правильным является восприятие жизни как индивидуальной боевой задачи, поставленной перед каждым Господом Богом. (Памятуя, что "брань наша не против плоти и крови, но против духов злобы поднебесных".) Жизнь человека, поэтому, не должна быть ни лёгкой, ни приятной, она должна быть осмысленной, а это уже зависит от самого человека, выполняет ли он поставленные перед ним повседневные, большие и малые, задания, или идёт на поводу у "обстоятельств" (чтО является популярным самооправданием), на самом же деле, у тех самых "духов злобы поднебесных". Повседневные задачи лежат, прежде всего, в области нравственности: поступить по-христиански или по-скотски.

      2. Есть также безумная фантазия Сартра, якобы смысл исключает свободу, а свобода – смысл. Здесь кроется неверное понимание смысла как некоторой детерминанты, "колеи", попав в которую, человек вынужден двигаться к указанной цели.

      На самом деле вопросы о свободе и о смысле лежат в разных плоскостях: свобода имманентна человеческому духу, и реализуется как в правильном, так и в неправильном выборе. Более того, каждый правильный выбор укрепляет человеческую личность, давая навык стойко переносить соблазны и лишения. Неправильный выбор, напротив, приучает двигаться на поводу у обстоятельств, в конечном пределе лишая свободы…

      У Сартра ошибочное понимание смысла как некоторой одномерной линии, по которой надо было бы следовать, не имея тем самым свободы. На самом деле смысл, добро, духовность раскрываются по мере развития в них, многовариантны в каждом шаге, а потому свобода при этом даже не просто сохраняется и реализуется, но и распространяется в «ширину, высоту и глубину». А вот зло, наоборот, свободу сужает, ограничивает. Как в Эдеме было множество плодов, которые можно вкушать (свобода выбора), в то время как зло представлено было одним вариантом (плодом). Или, например, если человек реализует себя в творчестве, он в каждом творческом акте свободен, как и чем своё вдохновение реализовать. А вот если он, вместо этой реализации вдохновения, выбрал, например, пойти напиться, то сам акт выбора, конечно, свободен, а вот дальше, в состоянии опьянения, у него свобода уже весьма ограниченная – о творчестве или какой-либо другой сложной деятельности говорить не приходится.

      3. Надо разделять понятия истинной свободы из смысла и ложной свободы из бессмыслицы.

      4. Воля Божия в том, чтобы человек мог реализовать свою свободную волю (перестать быть рабом греха), творческий потенциал богоподобия, обожение… Рабство греху, однако, вовсе не абсолютная несвобода – иначе не приходилось бы говорить о его преодолении – скорее что-то вроде закоренелой привычки, смешанной с заблуждениями.

      "Истина сделает вас свободными; Слово Божие есть Истина"

      5. Кажется, различные либеральные, эмансипационные, индивидуалистические мировоззрения подходят (более-менее) для людей, со сниженными жизненными аффектами. Они сравнительно безобидно "освобождаются" от истинного, высокого смысла – лишнюю пироженку кушают, в крайнем случае, умеренно блудят… А если попытаться применить это "освобождение" к людям с аффектами более сильными, это превращается в ад на земле! Причём наиболее тонкие философы этого (либерального…) рода такую слабость собственных философий осознавали: "Калигула" Камю, "Герострат" Сартра…