Войны России за Украину. От царя Алексея до Екатерины Великой. А. И. Дикий

жизнью, не теряя, однако, связи с Сечью.

      «Постепенно становилось прибежищем и центром для каждого, кому была невыносима жизнь на родине, для всех обиженных, которые переселялись туда с жаждой мести за себя и своих братьев на родине», – пишет летописец того времени.

      Ничьей власти над собою Сечь не признавала, хотя Польско-Литовское государство и считало их своей территорией, и запорожцы считали себя борцами и защитниками «веры православной» против всех, кто на нее покушался. Поэтому их врагами были и «бусурмане» – татары и турки, и поляки-католики, стремившиеся ополячить и окатоличить их народ, население Украины.

      Формально все запорожцы были совершенно равноправны, и на основании этого чисто формального признака украинские шовинисты-сепаратисты изображают Сечь как идеальное бесклассовое общество. Они приписывают ему не только идеальные стремления бороться «за веру православную» и справедливый, в их понимании, социальный порядок (что действительно было), но также и конкретные планы создания независимого «Украинского» государства (о чем никаких исторических доказательств в богатейшей литературе и в исторических памятниках нет никакого следа).

      Что же касается утверждения о «бесклассовом» обществе в Сечи, то это утверждение шовинистов-сепаратистов опровергают многочисленные исторические документы, неопровержимо доказывающие, что отдельные запорожские казаки были владельцами немалых имений вне пределов Сечи. Так, например, сохранилась грамота польского короля, который в 1574 году отдал в вечное и потомственное владение запорожскому «шляхетному» (т. е. дворянского происхождения) казаку Ивану Омеляновичу большие земельные владения в районе Черкасс. Сохранились и документы о больших земельных владениях, которыми владели и запорожские казаки нешляхетского происхождения. Например, Григорий Лобода, купивший целое село, казак Волевач, имевший земли на Левобережьи, и много других.

      Сохранились доказательства, что зажиточные казаки имели и зависимых крестьян. Так, в 1568 году шляхтич Белозор обязался вернуть казаку Богдану Звенигородскому, владельцу села Куриловки, его беглых людей «кметов Ивашка и Иванка,» как стоит в обязательстве.

      Сам состав Сечи не был постоянным, а, в значительной своей части, текучий. Не только казаки, но и православная шляхта шли на более или менее продолжительные сроки в Сечь, учились там военному делу, принимали участие в набегах и походах, а потом возвращались к мирной семейной жизни.

      Литературные образы Гоголя в его повести «Тарас Бульба» дает правдивую картину того, что представляла собою Сечь. И богатый владелец хутора Тарас Бульба, и пропивший все последний запорожец были равноправны в решении внутренних дел Сечи, но нельзя из этого делать выводы, что они были единодушны и в их взглядах на то, как надо решать вопросы социальных взаимоотношений. Вряд ли бы «владелец села» запорожец Григорий Лобода, или запорожец Волевач – собственники многих «местностей», согласились, чтобы кто-либо посягнул