Академия крестных фей. Майя Златогорка

с чем. Одну! В человеческом мире. Без магии!

      Меня аж передернуло от возможных перспектив.

      – Ты прекрасно понимаешь почему, – между тем сухо продолжала главная фея, – ведь обогнала по баллам сокурсницу исключительно за счет теории! Которая, – она сделала многозначительную паузу, поднимая указательный палец с синим маникюром, – совершенно не помогает тебе в практике.

      Я грустно вздохнула. Не подействовало. И ладно! Сдаваться не собираюсь! Сложила, словно послушница, ручки перед собой, опустила взгляд на носочки своих черных туфелек и постаралась как можно больше придать невинности своему облику, чтобы хоть немного охладить гнев ректора.

      К слову, это была последняя стадия недовольства леди Сальвии. Главная фея, как правило, редко давала волю негативным эмоциям. Сейчас же ее нервно подрагивающие серебряные крылья ярко демонстрировали всю степень раздражения. Раздражения, вызванного мною.

      – Если вы о треснувшей туфельке, то моей вины в том нет. Все вопросы к изготовителю!

      – Так нечего использовать дешевое гномье стекло! – только сильнее разозлилась ректор, впиваясь тонкими пальчиками в мое величиной с талмуд досье и с шумом распахивая на письменном столе папку с ярким заголовком «Дело о Белиндке и Злой Мачехе».

      – Вы ведь знаете, что я хотела как лучше! – торопливо проговорила я, понимая, что сейчас на меня обрушится яростная речь об очередной провальной работе. – Как только прознала о готовившемся отравлении, тут же поспешила создать противоядие!

      – Благодаря которому королеве даже не пришлось нести падчерице отравленное яблоко, – укоризненно перебила леди Сальвия, – потому что крестная решила сделать всю грязную работу за нее!

      – Это не так! Я, наоборот, хотела защитить и сделать все, чтобы яд мачехи не подействовал!

      Выпалила и нервно закусила прядку собственных серебряных волос. Всегда закусывала, когда эмоции накатывали.

      – И поэтому отравила сама?

      – Зато она нашла настоящее счастье! – в который раз упрямо заявила в свое оправдание, до сих пор с ужасом вспоминая тот день, когда поняла, что случайно перепутала флаконы с зельем и дала своей подчиненной совсем не то, что нужно было.

      – Василек!

      Строгий голос заставил мгновенно выпрямиться, виновато захлопать своими прозрачными крылышками и повторно стыдливо опустить взгляд в пол.

      Леди Сальвия была не просто главной феей и ректором славной академии Сказочного леса, а нашей наставницей, советчицей и родительницей, что всегда приходила на помощь, выслушивала и прощала. Особенно всего, что касалось меня, ведь своих родных я никогда не знала. Возможно, поэтому до последнего надеялась, что и в этот раз пронесет.

      Пронесло. Из академии не исключили. Вместо этого отправили на край Нортвиля в не известную никому деревушку с неприметным названием Ивушки! Вот тебе и дипломная работа! Вот тебе и защита! Максимум, что светит какой-то простушке оттуда, – сын мельника! И то необходимо очень постараться, чтобы их поженить. Какое уж тут «долго и счастливо»? Умрет от холеры быстрее.

      Только вот лимит доверия леди Сальвии ко мне был основательно исчерпан, поэтому рисковать и возмущаться в столь щекотливом положении я не рискнула.

      – Василек, не криви носом, будь довольна тем, что дают! – легко догадалась о моих мыслях ректор. – Или мне продолжить отчет за последнее полугодие и открыть твое самое громкое и постыдное дело, когда кое-кто ввел принцессу Северных земель в летаргический сон?!

      – Так она же проснулась…

      – Благодаря Маргаритке, которая оказалась смышленее всех и исказила слова проклятия!

      – А чего они не пригласили меня на крестины? – с обидой напомнила я, вновь забывая, что в моей ситуации лучше всего молчать. – Видите ли, золотой посуды не хватило! И это оправдание?!

      Весь наш выпуск из двенадцати фей пригласили, а меня, тринадцатую, нет! До сих пор не понимаю, чем не угодила Его Величеству.

      – И все же это не повод, чтобы мстить, – выдержав долгую паузу, все-таки проговорила главная фея, стыдливо отводя взгляд.

      Это, наверное, впервые на моей памяти леди Сальвия смутилась. Ненадолго, но смутилась. И именно это самое смущение придало мне смелости. Смелости озвучить то, что никто никогда не осмеливался:

      – Король Франциск заслужил!

      – Даже если так, – вдруг согласились со мной, – Василек, ты знаешь правила. Феям категорически запрещено пить! Мало того что ты опозорила нас, когда на глазах всех гостей отпила из кубка Его Величества, так еще посмела проклясть невинное дитя. Не короля, а его новорожденное дитя! Или ты забыла кодекс фей?!

      – Не забыла… – тихо ответила, чувствуя, как мгновенно начинает пылать от стыда лицо. – Сами знаете, как я жалела о том своем поступке. Как сильно привязалась к девочке! Я была для нее всем: и матерью, и бабушкой, и отцом…

      Ладно, насчет отца я погорячилась!

      – И я искренне рада, что у тебя все еще не утеряна совесть, как и то, что ты наконец усвоила,