Медведь. Сергей Фокин

тыми нитками – и мятые кроссовки, которые наверняка по утрам напяливала на ноги без расшнуровки. За спиной у нее висел дорожный рюкзак, через петли которого был продет темно-синий свитер, а на плече – большая гитара в черном чехле. Короче говоря, драный воробей после хорошей трепки.

      Именно гитара почему-то привлекла внимания Виктора, и он сбросил скорость.

      Городская зона здесь заканчивалась, поэтому сзади сразу же раздался недовольный сигнал: водители только начинали разгоняться, а тут какой-то недотепа вздумал останавливаться. Впрочем, он не обратил на это особого внимания. За те несколько тысяч километров, что пришлось одолеть в последние дни почти без отдыха, ко всякому привыкаешь. Тем более что Виктор не считал себя экстремалом и «поворотники» включал аккуратно.

      На проститутку девушка явно не походила. И дело не только в гитаре. Если захочешь продать себя подороже, напялишь и контрабас. Но по дороге из Таксимо Виктор видел столько торгующих собой девиц, что их усредненный образ прочно сидел у него в голове. У тех и движения были другими, и одежда. А самое главное – выражение лиц. Эта девушка не зазывала, а просила, причем не требовательно, а как-то даже отстраненно. И глаза ее, появившиеся в приоткрытом окне, смотрели сквозь Виктора.

      – Подбросите? – спросила она, махнув рукой вперед.

      – Садись.

      Девушка сняла из-за спины гитару и только потом взялась за ручку двери. На сиденье забралась довольно проворно, поставив инструмент под ноги, так что он лег грифом ей на плечо.

      – Куда тебя?

      – До поворота на Дзержинск.

      Виктор посмотрел на нее с интересом. Вблизи она выглядела очень даже симпатичной. Футболка почти не просвечивала, но грудь выступала довольно заметно – и, похоже, обходилась без всякого бюстгальтера. Растрепанные волосы только добавляли облику какой-то «домашности». Должно быть, нравится мужикам.

      – Вообще-то, я в Дзержинск и еду, – сказал он.

      – Тогда прямо туда, если не трудно.

      – Не трудно.

      «Тойота», заурчав мотором, двинулась по обочине, а через пару секунд выкатила на асфальт.

      – Что-то далековато от города голосуешь?

      – Так получилось. Один козел высадил. – Она махнула рукой и отвернула лицо.

      – За что же нынче козлы высаживают? – Возможно, любопытство было излишним, но Виктор рассудил, что взамен своей помощи может рассчитывать на небольшую откровенность.

      – Да не дала я ему! – Похоже, девушка не смогла сдержать нервозность.

      – В каком смысле? – Виктор широко раскрыл глаза.

      – В обычном. Знакомый это один. Обещал до Дзержинска отвезти, потому что ему по дороге было. А потом захотел трахнуть. Ну, я послала его подальше – он на меня и разозлился.

      – Ничего себе знакомый!

      Девушка болезненно поморщилась.

      – Есть такие… Кобели!

      Хмыкнув, Виктор покачал головой, обдумывая ее слова, потом снова спросил.

      – И что, часто так пристают?

      – Часто. Я не люблю на маршрутках ездить. Денег лишних нет. А у водил одно на уме: если девчонка – значит, мочалка.

      – Ну, эти стоят не с гитарами! – усмехнулся Виктор.

      – Не каждый понимает. – Девушка повернула лицо, и он увидел, что на носу у нее висит золотистая бусинка. Глаза пассажирки были большими, светло-серыми и в полутьме салона показались даже какими-то прозрачными. Но в целом – красивыми и выразительными.

      – Играешь?

      – Да, и пою немного.

      Они проехали пункт ГИББД, и один из инспекторов, помахивая полосатой палочкой, посмотрел им вослед. Возможно, сумел разглядеть инструмент.

      – Изобрази что-нибудь.

      Она без слов расстегнула молнию чехла и осторожно извлекла из него гитару. Та оказалась немного поцарапанной, но выглядело еще свежо.

      – Боевая? – спросил Виктор. Он не особо разбирался в этом вопросе: играл когда-то давно, сейчас многое подзабылось.

      – Я ее везде с собой беру. Она даже жизнь мне спасала.

      – Это как?

      – Длинная история. В другой раз расскажу, – отмахнулась девушка.

      – Ладно.

      Поставив до-мажор, она провела по струнам, проверив, как те звучат, потом немного подтянула третью струну, еще раз тренькнула и предложила:

      – Из Егора Летова.

      – Валяй.

      Виктор обратил внимание на грязь под ее ногтями, но промолчал.

      Он был равнодушен к «Гражданской обороне», а в последние десять лет новой музыки почти не слышал – из-за обстоятельств своей жизни. Но песню «Про дурачка» помнил, и когда девушка начала первый куплет с перебора, ему вспомнились конец восьмидесятых – школа, пацаны, бренчащие на гитаре у подъезда. Потом, после распада Союза все это как-то незаметно ушло. А может, просто видоизменилось, только он уже был занят своими «взрослыми» делами и не замечал ничего вокруг.

      Моя