Песни. Стихотворения. Владимир Высоцкий

мой золото моет в артели, —

      Получил я сегодня письмо.

      Пишет он, что работа – не слишком…

      Словно лозунги клеит на дом:

      «Государство будет с золотишком,

      А старатель будет – с трудоднем!»

      Говорит: «Не хочу отпираться,

      Что поехал сюда за рублем…»

      Говорит: «Если чуть постараться,

      То вернуться могу королем!»

      Написал, что становится злее.

      «Друг, – он пишет, – запомни одно:

      Золотишко всегда тяжелее

      И всегда оседает на дно.

      Тонет золото – хоть с топорищем.

      Что ж ты скис, захандрил и поник?

      Не боись: если тонешь, дружище, —

      Значит, есть и в тебе золотник!»

      Пишет он второпях, без запинки:

      «Если грязь и песок над тобой —

      Знай: то жизнь золотые песчинки

      Отмывает живящей водой…»

      Он ругает меня: «Что ж не пишешь?!

      Знаю – тонешь, и знаю – хандра, —

      Всё же золото – золото, слышишь! —

      Люди бережно снимут с ковра…»

      Друг стоит на насосе и в метку

      Отбивает от золота муть.

      …Я письмо проглотил как таблетку —

      И теперь не боюсь утонуть!

      Становлюсь я упрямей, прямее, —

      Пусть бежит по колоде вода, —

      У старателей – всё лотерея,

      Но старатели будут всегда!

      1969

      Посещение музы, или Песенка плагиатора

      Я щас взорвусь, как триста тонн тротила, —

      Во мне заряд нетворческого зла:

      Меня сегодня Муза посетила, —

      Немного посидела и ушла!

      У ней имелись веские причины —

      Я не имею права на нытье, —

      Представьте: Муза… ночью… у мужчины! —

      Бог весть что люди скажут про нее.

      И всё же мне досадно, одиноко:

      Ведь эта Муза – люди подтвердят! —

      Засиживалась сутками у Блока,

      У Пушкина жила не выходя.

      Я бросился к столу, весь нетерпенье,

      Но – господи помилуй и спаси —

      Она ушла, – исчезло вдохновенье

      И – три рубля: должно быть, на такси.

      Я в бешенстве мечусь, как зверь, по дому,

      Но бог с ней, с Музой, – я ее простил.

      Она ушла к кому-нибудь другому:

      Я, видно, ее плохо угостил.

      Огромный торт, утыканный свечами,

      Засох от горя, да и я иссяк,

      С соседями я допил, сволочами,

      Для Музы предназначенный коньяк.

      …Ушли года, как люди в черном списке, —

      Всё в прошлом, я зеваю от тоски.

      Она ушла безмолвно, по-английски,

      Но от нее остались две строки.

      Вот две строки – я гений, прочь сомненья,

      Даешь восторги, лавры и цветы:

      «Я помню это чудное мгновенье,

      Когда передо мной явилась ты!»

      1969

      «И вкусы и запросы мои – странны…»

      И вкусы и запросы мои – странны

      Я экзотичен, мягко говоря:

      Могу одновременно грызть стаканы —

      И Шиллера