Черный Новый год. Александр Матюхин

того… водителя. Побежали все…

      – Испугались, – добавила ведунья. – Как дети.

      – Прекрати, – разозлился Коварж, – мы побежали, а Морозыч вдруг как с цепи, увидел, что якутенок по кабинам рылся, шею ему сломал, потом на хозяина, даже рана его не остановила… сначала, а потом успокоился, но поздно… сказал, что этот его, из будки, но я ничего не понимаю…

      Голос его предательски дрогнул. Навалилось ощущение безысходности, страх, усталость, все вместе давило на виски, шею, скручивало внутренности.

      – Я, наверное, тоже поеду, – сказал он, – за помощью. Мертвых только надо в тепло…

      – Коварж, – обратилась к нему ведунья. – Ты веришь в Деда Мороза?

      – Чего? – не сразу понял он. – В деда…

      – В Деда Мороза. Раздает подарки хорошим детям. Господи, Коварж, ну не тупи ты, как ребенок. Веришь?

      – Не верю!

      – А в плохого Деда Мороза?

      – Какого?

      – Такого. Плохой волшебник. И подарки раздает плохие.

      Нехорошая догадка шевельнулась в голове.

      – Вы хотите сказать…

      – Хочу. И скажу. Этот Димыч что-то вам говорил? Трогал вас?

      – Не помню…

      – Вспоминай.

      На стоянке шумел ветер, гонял под ногами ледяные крупицы, чего-то нашептывал. И казалось, что мертвые просто спят, вот-вот они встанут и отправятся в кафе, снова пить, снова кутить и встречать Новый…

      – Тронул! – вспомнил Коварж. – Вспомнил! Он тронул… и сказал… сказал, что… не… бляха, как же сказал… ну… сказал, не доживешь до Нового года. Бляха…

      Ведунья молчала. Смотрела на него, как на приговоренного.

      – Бред какой-то, – тихо сказал Коварж. – Херня.

      – Открой свою будку.

      – Зачем? Думаешь, что и у меня…

      – Открой.

      – Ты мне скажи, какого черта…

      – Откроешь, скажу. Ну? Хочешь жить?

      Он чертыхнулся, но подчинился. Сознание, все мысли каким-то чудом балансировали на грани здравого смысла, он пытался найти всему происходящему рациональное объяснение. Но какое-то непонятное чувство, древнее, как мир, подсказывало, что все происходящее уже давно находится за гранью нормальной, объяснимой физическими законами, реальности.

      И ведунья, проклятая девчонка, будто бы сама была из другой реальности, другого мира, где другие законы. Потому-то он и подчинился ей, в надежде, что она все объяснит и поможет выбраться из дерьма, в которое превратился этот еще не наступивший Новый год.

      – Вот, – Коварж распахнул будку. – Видишь, кондеи. Нет у меня гробов. И мертвецов нет…

      – Не радуйся этому, – сказала ведунья, глянула на мертвого здоровяка. – Этот, как его, Морозов, ему ваш Димыч что-то говорил? Трогал?

      – Трогал, – на удивление быстро вспомнил Коварж.

      Потому что Димыч так же быстро вызвал у него неприязнь.

      – А что сказал?

      – Э-э-э, про злость чего-то. Эмоции. Кажется, разозлишься – пожалеешь. Это он что, он так…

      – Подарками вас наградил.

      – Твою мать, – выдохнул Коварж, – получается…

      – Получается, –