Семь сестер. Сестра луны. Люсинда Райли

      Майя

      Алли (Альциона)

      Стар (Астеропа)

      Сиси (Келено)

      Тигги (Тайгете)

      Электра

      Меропа (отсутствует)

      Тигги

      Инвернесс, Шотландия

      Ноябрь 2007 года

      Еж европейский

      (Erinaceus europaeus)

      «Хотчивитчи» на языке рома́, на котором разговаривают британские цыгане

      1

      – Я точно помню, где был и что делал в тот самый момент, когда мне сообщили о смерти отца.

      – Я тоже хорошо помню все подробности того дня.

      Чарли Киннаирд пристально уставился на меня своими пронзительно голубыми глазами.

      – И где же вы тогда находились?

      – В заповеднике у Маргарет. Сгребала лопатой навоз, прибиралась за оленями. Конечно, хотелось бы заниматься чем-то более возвышенным, чем возиться с какашками. Но как было, так и было. На самом деле все нормально. Хотя… – Я нервно сглотнула подступивший к горлу комок. Интересно, каким таким макаром наш разговор, точнее, мой допрос, вдруг неожиданно для меня самой вырулил на тему смерти Па Солта? Я сидела в душной больничной столовой напротив доктора Чарли Киннаирда. Стоило ему только войти в помещение, и он тут же привлек к себе всеобщее внимание. Что сразу же бросилось в глаза. Ну, да, он, конечно, очень хорош собой: высокий, стройный, подтянутый, в элегантном сером костюме, явно сшитом на заказ у хорошего мастера. И эта копна волнистых каштановых кудрей на голове. Но не только поэтому он сразу же делается заметным в любом пространстве. В нем есть что-то, что безошибочно выдает человека, наделенного властными полномочиями. Несколько сотрудников больницы, сидевших за соседними столиками, потягивая свой кофе, тут же подняли на него глаза, когда он проходил мимо, и уважительно поздоровались. Но вот он подошел ко мне и протянул руку для приветствия. Мы обменялись рукопожатиями, и я тут же почувствовала, как искра пробежала по всему моему телу. Он уселся на стул напротив меня и стал машинально вертеть своими длинными тонкими пальцами пейджер, выдавая тем самым едва заметную нервозность.

      – Что значит «хотя», мисс Деплеси? – с явно выраженным шотландским акцентом поинтересовался у меня доктор. Я поняла, что он отнюдь не собирается пока снимать меня с крючка, на который я сама же и попалась.

      – Мм, – протянула я неопределенно. – Видите ли, я до сих пор не уверена, что Па Солт умер. То есть, конечно же, он умер. Его больше нет, и все это знают. Разве стал бы он устраивать столь дурацкий розыгрыш вокруг своих похорон и всего остального, зная, какой болью отзовется его смерть в сердцах всех его дочерей? Однако у меня все время такое чувство, что папа где-то рядом.

      – Что ж, если это приносит вам утешение, то такая реакция на смерть близкого человека представляется мне вполне нормальной, – отозвался доктор Киннаирд. – Мне многие безутешные родственники признавались потом, уже после похорон, что чувствуют рядом с собой присутствие того человека, которого они любили, но потеряли.

      – Конечно, – промямлила я в ответ, невольно отметив про себя тот покровительственный тон, которым со мной беседуют. Впрочем, а чего хотеть? Мне лишний раз напомнили, что я разговариваю с врачом, то есть с человеком, который привык регулярно сталкиваться со смертью, с уходом из жизни тех, кто кому-то дорог.

      – Забавно, однако, – вздохнул он, взял со стола пейджер и снова принялся вертеть его в руках. – А вот у меня… Я же говорил вам, что мой отец тоже недавно умер… Так вот, у меня все было по-другому. Меня потом долгие месяцы буквально изводили всякие кошмары. По ночам мне снилось, что отец поднимается из могилы! Представляете себе? И это было ужасно.

      – Вы не были близки со своим отцом, да?

      – К сожалению, не были. То есть он был моим биологическим отцом, но на этом все наши с ним отношения и заканчивались. У нас с ним было мало общего. А вы, как я догадываюсь, были очень близки со своим покойным отцом?

      – Да. А ведь и я, и все мои остальные сестры, мы ему не родные дочери. Мы его приемные дети. Он удочерил всех нас еще в младенческом возрасте. То есть получается, что, по иронии судьбы, между ним и нами нет никаких родственных уз в привычном понимании этого слова. Но невозможно себе представить, что можно любить человека больше, чем любила его я. Он был изумительным, наш отец. Потрясающий человек!

      Чарли невольно улыбнулся, услышав мою эмоциональную реплику.

      – Что ж, это лишний раз подтверждает, что биология не всегда является главной и определяющей в наших взаимоотношениях с родителями. Все дело случая, не так ли? Лотерея, одним словом.

      – Лично я так не считаю, – возразила я, вознамерившись все же оставить за собой право голоса. Собственно, я всегда так делаю. Даже при приеме на работу, во время собеседований, смело отстаиваю свое мнение. – Думаю, все мы не случайно посланы друг другу, а есть между нами кровная связь или ее нет, это не так уж и важно.

      – То