Пробуждение под редакцией Елены Гиршфельд. Даниэль Зеа Рэй

процентах случаев подобные преступления совершают именно они. А последнее послание от убийцы в виде стихотворения подтверждает это предположение. Судя по всему, в прошлой жизни он был русским.

      – Это вовсе не обязательно, – парировала Кайлин. – Во-первых, на русском языке разговаривали не только русские. А во-вторых, остается еще десять процентов, которые вы не учли.

      – Мы идем по наиболее очевидному пути.

      – Это я уже поняла. А женщины были как-то связаны между собой? Может, что-то общее: один тренер по фитнесу, один магазин, где совершали покупки?

      – У двоих совпадает клиника, куда они обращались за медицинской помощью. На этом все нити обрываются.

      – Вы хотите, чтобы я проконтактировала с остальными жертвами? – напрямую задала вопрос Кайлин, чем немного удивила Гийона.

      Он не ожидал, что она перейдет к сути дела так быстро.

      – Я еще не решил.

      – То есть? – возмутилась Сианна. – Она нейрами, это ее долг!

      – Твоего мнения в этом вопросе я спрашивать не собираюсь, – отрезал Гийон и вперил взгляд в подопечную.

      – Это глупо – не воспользоваться таким шансом. Возможно, ей удастся опознать убийцу.

      – Или пережить еще четыре смерти и три изнасилования?

      У Сианны пропал дар речи. Перед ней сидел человек, который был готов пойти на все, ради раскрытия преступления. И вдруг он отказывается от такого рода помощи!

      – Ей не привыкать, так ведь, Кайлин? – спросила Сианна, глядя при этом на Гийона.

      Он, не отворачиваясь, все же перевел взгляд на Кайлин, которая в этот момент активно покусывала нижнюю губу.

      – Акт изнасилования не воспринимается мною во время видения. Нет, я понимаю, что происходит, но в этот момент меня либо душат, либо бьют или режут, поэтому я переживаю эти ощущения более остро, чем все остальное.

      – Жертву душат.

      – Что? – не поняла Кайлин.

      – Душат, бьют, режут не тебя, а жертву, – ответил Гийон и отвернулся.

      – Для меня нет разницы. Я переживаю все это, значит, я и есть жертва.

      – Странно, что при таком отношении к делу ты все еще в своем уме.

      – Это спорный вопрос, – заметил Рихтор.

      – Есть еще одна особенность моего дара, – Кайлин опустил руки на стол, в котором сегодня распускались голографические луговые цветы, и чуть наклонилась вперед. – Ограничение давности преступления – две недели. – Если от момента смерти проходит более четырнадцати дней, я ничего не вижу. Опять же, чем меньше времени прошло, тем ярче мои видения.

      – То есть две недели – предел?

      – Да, Гийон, – кивнула она.

      – Тогда вариант с другими жертвами отпадает. Предыдущая погибла около месяца назад.

      – Я могла бы поучаствовать в других расследованиях, – пожала плечами Кайлин.

      Гийон не без удивления посмотрел на нее. Человек, который добровольно соглашается пройти через все это точно должен быть не в своем уме.

      – Ты работаешь только с моей группой и ни с кем больше.

      – А