Колодец бесконечности – 1. Цена таланта. Павел Полоз

ли на плечи, борода и брови отливали серебром.

      – Сэр, Плеазан.

      – Ваше величество.

      – Мой муж? – спросила королева.

      – Он на стенах цитадели, с Такинавом Тару и его людьми.

      – Вы успеете пройти вслед за нами?

      – Сначала женщины и дети. Затем мы. Все будет хорошо.

      – Хорошо уже не будет.

      По щеке королевы побежала слеза. Суровый воин опустил голову.

      – Оставьте церемонии, Дальмон, я простая женщина.

      – Корона и титул говорят об обратном.

      В его голосе чувствовалась ирония.

      – Идемте. Чем быстрее уйдете вы, тем больше шансов у нас.

      Не поднимая головы, он указал на выход из комнаты и поклонился еще ниже. Королева стремительно покинула комнату. Плеазан последовал за ней.

      В центре тронного зала они остановились. Королева печально улыбнулась воину и исчезла с легким свечением. Сэр Плеазан коснулся нагрудного панциря и его голову укрыл шлем. Он прошел в центр зала и оглянулся.

      Огромное помещение медленно погружалось во мрак.

      Вдруг дальняя стена зала, украшенная барельефом дивного леса, пошла волнами; стволы дерев чернели, листья со скрипом съеживались. Свет, будто в испуге, уступал место мраку. Дивная картина полностью почернела и стала медленно оплывать. Волны достигали пола и с чавканьем, и хрипом превращали его в мерзкую жижу.

      Воин исчез. Лишь его туманный силуэт остался на растерзание наступающему безграничному Ничто.

      Глава 1. Джеймс и Оливия

      Ленд Ровер мчался сквозь дождь, рассекая светом фар водную пелену. Поднимая фонтаны брызг, и оставляя туманный вихрь позади, машина вгрызалась в ночь. Лишь разделительная полоса, выхваченная тусклым полукругом света, мелькала где-то справа и служила ориентиром. Обычно оживленная дорога, этой ночью, оказалась пустынной. Казалось, чья-то могучая воля превратила знакомую дорогу домой в бесконечное серое полотно, ведущее в неизвестность.

      – Джеймс, зачем ты так гонишь?

      Машина сбросила скорость. Оливия смотрела на супруга в зеркало заднего вида.

      – Все хорошо?

      – Да, милая. Как там Джилл?

      – Спит.

      Джеймс потряс головой. Скорей бы добраться домой и лечь спать, мелькнула мысль. В этот миг, впереди, столб света с гулким хлопком превратил непроглядную, сырую ночь в ясный день. Двигатель Ленд Ровера заглох, и люди в машине потеряли сознание. Ударная волна разметала тяжелые облака, обнажив звездное небо, и неведомая сила потащила машину в эпицентр явления, прижимая к мокрому асфальту передние колеса, а задние отрывая от земли все выше и выше.

      Сплетенный из сотен молний, огненный столб беззвучно распался миллионами искр, и пустынную дорогу снова накрыла ночь.

* * *

      Джеймс сидел за рулем машины, свесив голову на грудь; веки едва подрагивали, словно он спал и видел сон, а губы шептали слова, повторяя их снова и снов:

      – Помогите моему ребенку.

      Ему вторил шепот жены:

      – Помогите моему ребенку.

      С каждой минутой их шепот становился тише. Губы Джеймса едва шевелились, когда он произнес эти слова в последний раз и открыл глаза. Приборная панель Лэнд Ровера ожила, двигатель едва слышно заурчал, и свет фар выхватывал из тьмы разделительную полосу, которая неожиданно обрывалась в обломках вздыбленного асфальта.

      Машина стояла посреди дороги.

      – Сиди, – сказал Джеймс, открывая дверь. – Я посмотрю.

      Фары освещали неровные обломки дорожного покрытия. Джеймс двинулся вдоль разделительной полосы и остановился, когда белая краска, ломаными пунктирами, пересекла границу блюдцеобразного кратера и исчезла, словно погрузилась вглубь бездонного озера.

      Джеймс стоял на краю гигантского черного зеркала. Неведомая сила вдавила асфальт, превратив его в стекло, которое едва отражало свет фар и причудливо искажало серп полумесяца. Редкие капли воды, хрустальными бусинами покрывали темный глянец. Холодный мокрый воздух наполнял запах озона.

      В центре зеркала стояла корзина, с оплывшими и почерневшими боками и ручкой.

      Джеймс перешагнул границу кратера и ступил на стекло. Капли воды брызнули в стороны, но тут же собрались в хрустальные шарики, медленно откатываясь к краю зеркала. Ни страха, ни любопытства. Им овладело странное желание, прижать к груди, защитить и унести отсюда подальше, неизвестно кого, но сделать это немедленно. Джеймс сделал шаг, другой, и руки сами потянулись к странной корзине.

      Едва он коснулся оплывшей ручки, раздался хруст, и корзина рассыпалась в прах, оставляя в груде пепла гигантское белое яйцо. Теперь, он точно знал, что нужно делать. Руки осторожно обхватили яйцо и вместе с ощущением шершавого теснения скорлупы, пальцы легонько закололо и свело. Джеймс вздрогнул, одновременно ощущая пепел подошвами ботинок.

      Он выпрямился, под ногами что-то звякнуло. В кучке