Дело Неваляева. Владимир Алексеевич Колганов

      – Элен, приветствую! Как поживаете?

      – Здравствуйте Иван Игнатич! Да вот, всё жду обещанной должности референта в вашей фирме.

      Чаусов рассмеялся:

      – Завидная у вас память! Однако на этот раз у меня есть, что вам предложить. Уверен, будете довольны.

      – А что взамен?

      Похоже, Чаусов не ожидал этого вопроса, поэтому не сразу нашёлся, что сказать.

      – Эк вы, сразу же быка за рога… Даже боязно становится, неужто мысли читаете на расстоянии?

      – Да куда мне…

      – Ладно, обо всём поговорим. Так вот, свернёте на Новинское шоссе, доедите до дачного посёлка, у ворот вас встретят.

      «Отслеживают местоположение по мобильнику, это ясно. Но что за тон – то ли просьба, то ли отдаёт приказ… А потому что сказано столь категорично, словно бы ослушание не допускается».

      И вот уже сидят лицом к лицу. Прежде общались лишь по скайпу, поэтому заново приходится присматриваться к собеседнику. Чаусов не знает, как начать этот разговор – сидит перед ним обаятельная женщина, и не подумаешь, что сумела провернуть головоломную комбинацию в Париже. Да, ей палец в рот не клади, чего доброго, откусит. Наконец, решился:

      – Тут вот какое дело. Слышали, наверно, про Неваляева…

      – Это тот, из непримиримой оппозиции, которого пытались отравить?

      – Он самый! Гнида, каких мало! Давно надо было посадить.

      – Что ж мешало?

      – Да уж я сколько говорил, а они в ответ: политика, политика… Опасались реакции на Западе, а теперь бояться уже нечего, санкциями нас обложили, не продохнуть.

      – Понимаю, но я-то чем могу помочь?

      Чаусов опасливо посмотрел по сторонам, как бы кто-то не подслушал, и только после этого счёл возможным продолжить разговор:

      – Дело в том, что этого мерзавца так просто не возьмёшь. Года через три выйдет на свободу, и снова понеслось: митинги протеста, разоблачения, призывы к забастовкам… Вот если бы его обвинить в государственной измене…

      – Так он же не имел доступа ни к каким секретам. Ну разве только обнародовал информацию о зарубежных счетах и недвижимости некоторых весьма влиятельных, всеми уважаемых персон.

      Последние слова Элен произнесла с явной издевкой, но Чаусов не обратил внимания.

      – Вот тут-то и зарыта собака! Откуда у него такие сведения? Понятно, что без помощи западных спецслужб не обошлось.

      – А может, в ФСБ или СВР предатели?

      – Тоже вариант. Нам важно выявить, кто поставляет информацию, а уж тогда Неваляева можно обвинить либо в работе на врага, либо в организации заговора.

      – С чего бы это?

      – Популярно объясняю. Допустим, ЦРУ поставляет ему компромат на госчиновников. Разве это не попытка разрушить нашу вертикаль? Другой вариант: Неваляев вербует сотрудников спецслужб с той же целью. Да тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы обнаружить заговор! Ну а желающих в нём поучаствовать у нас вполне достаточно.

      Чаусов так разошёлся, что ещё несколько минут бичевал «пятую колонну» и тех людей во власти, которые мешают принятию правильных решений.

      – Только и ждут, когда власть даст слабину и встанет на колени перед Западом. Но мы этого не допустим! Честных патриотов в России гораздо больше, а потенциальных предателей, тех, что хотят разорить страну, выявим и всех под ноготь! Вот и ваш муж помог…

      – За что ж его тогда в тюрьму?

      Чаусов повертел головой, словно признавая, что выбрал неудачный пример сотрудничества патриота с властью. Однако надо же было как-то перевести разговор на мужа очаровательной брюнетки, сидящей перед ним.

      – Честно говоря, я был категорически против, но меня никто не слушал. Уж очень важные персоны там замешаны. Только совсем недавно удалось решить вопрос. Ну, вы понимаете…

      Чаусов намекал на отставку второго лица в вертикали власти – всего-то и делов, что передвинули на менее значимую должность. А Егор по-прежнему в колонии…

      – Иван Игнатич, я к мужу на свидание опаздываю. Скажите прямо: что вам нужно от меня?

      Элен уже догадалась, к чему он клонит, но хотела дождаться конкретных предложений.

      – Так я и говорю… Первый упёрся. Сколько ни просил за Егора, ни в какую! Вот если бы он помог в разоблачении заговора… – Чаусов с надеждой посмотрел в глаза Элен, но та была невозмутима. – Короче, на днях Неваляева отправят в ту же самую колонию, где содержится Егор. Я думаю, они найдут общий язык, как никак оба боролись с коррупцией, каждый по-своему, на чём и погорели. Ну а Егор опытный оперативник, сможет войти в доверие и эту вражину расколоть.

      – Сомневаюсь! Он этих неваляевых на дух не переносит.

      – А если мы организуем досрочное УДО?

      «Уже интереснее. Видимо, крепко их прижали, вот и готовы что угодно обещать, лишь бы получить желаемое». Но вслух сказала:

      – Вроде бы в Уголовном Кодексе нет такой формулировки.

      – Не