Дисней. Сергей Михайлович Эйзенштейн

же игра «в другое», «в невозможное».

      Но здесь она – глубже и шире.

      В этом аспекте – только ли Диснею она свойственна?

      Чтобы разгадать сокровенный смысл этого феномена, поищем примеров и за пределами творчества Диснея.

      Дисней на экране стал тем, чем в мире книг семидесятых годов была «Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла.

      Такие же зайцы с жилетными карманами, крысы и мыши, черепахи и моржи живут на ее страницах.

      И… в первых же двух главах ее приключений мы находим то, чего мы ищем.

      Алиса в безвыходном положении: по методу Кэрролла, это представлено тут же буквально – нет выходов из помещения, куда она попала, провалившись сквозь заячью норку.

      Т. е. двери-то есть, но все они заперты.

      И мало того – двери так ничтожно малы, что сквозь них способна в лучшем случае пройти ее голова, но плечи – никак.

      «Выпей меня», – написано на бутылочке, лежащей на столике рядом с золотым ключиком к двери.

      «Какое странное ощущение! – воскликнула Алиса. – Я складываюсь, как подзорная труба…»

      (Она выпила содержимое бутылочки.)

      «И так оно было в действительности: росту в ней осталось лишь десять дюймов, и личико ее озарилось радостью при мысли о том, что она сейчас именно такого роста, чтоб пройти в ту маленькую дверь, которая ведет в очаровательный сад. Но до этого она выждала несколько минут, чтобы посмотреть, не сократится ли она еще, при этой мысли она слегка нервничала; "Ведь, знаете ли, – сказала она сама себе, – это может окончиться тем, что я угасну целиком, как свечка. Интересно, на что я в таком случае буду похожа?" И она стала стараться вообразить себе, на что похоже пламя свечи после того, как свечка затухла, ибо вспомнить подобное она не могла, никогда не имев случай подобное видеть…»

      Выйти в садик Алисе, однако, не удается. Она забыла ключик к дверям на столе, и малый рост ее теперь не позволяет достать его. Бесполезны и попытки вскарабкаться на столик по ножке стола – она оказывается слишком скользкой…

      Алиса плачет.

      «Съешь меня», – написано прекрасной прописью на маленьком пирожке.

      «Странно, странно! – восклицает съевшая его Алиса: —…теперь я вытягиваюсь вверх, как самый длинный телескоп, когда-либо бывший на свете! Прощайте, ноги!» (Ибо, когда она взглянула вниз на свои ноги, они показались ей пропавшими из виду, так далеки были они от нее.)

      «О, мои бедные маленькие ножки, кто теперь будет надевать на вас, мои милые, чулки и сапожки? Я буду слишком далеко от вас, чтобы заботиться об этом…»

      Теперь Алиса такого гигантского роста, что снова не может пройти сквозь двери подземного зала.

      В новом припадке отчаяния она заливается слезами, по вдруг замечает, что она снова быстро-быстро уменьшается: причиной этому – веер, которым она обмахивается. Она только-только успевает откинуть его, чтобы не исчезнуть совсем, и тут же попадает в озеро слез – слез, ею же пролитых, когда она была большою. «О, зачем я наплакала столько слез!» – говорит Алиса, уплывая по соленым волнам.