Рождественские детективные истории. Елена Арсеньева

с энтузиазмом воскликнула Алена.

      – А я бы так не сказал, – перебил Аксютин, и Алена с изумлением обнаружила, что голос его звучит с прежней насмешливостью, а из серых глаз не исчезло скептическое выражение. – Все это очень впечатляюще, конечно, но, сколь мне известно, АВ, ваша Роза Рыбина подвернула ногу и сидит дома. То есть здесь ее не было и быть не могло. Тогда кто-то все это устроил?

      За спиной скрипнула дверь. Кто-то заглянул и исчез.

      – Бог ты мой, – тихо сказала Алена, берясь за голову. – Я знаю кто.

      – Ну? – хором произнесли АВ, Аксютин и Громовой.

      – Имени ее я не знаю, но… слушайте, там какие-то отпечатки пальцев остались? – спросила она. – На бутерброде, на туфельке, на задвижке туалета изнутри, на стенах, еще где-то?

      – Определенно остались, – кивнул Аксютин. – А что?

      – А то, что я знаю, с чьими отпечатками они совпадут. И я вам ее покажу… если она уже не ушла, конечно. Но все равно я знаю, как она выглядит, теперь ее можно найти. Пойдемте посмотрим.

      Снова заскрипела дверь, и все четверо вышли в танцевальный зал, уже переполненный тангерос до такой степени, что казалось просто немыслимым кого-то в нем разглядеть. Однако Алене нынче фартило! Не прошло и минуты, как она вцепилась в руку АВ:

      – Вот она! Вон та черненькая, в черном платье! Вы ее знаете?

      – Конечно, – сказал АВ. – Это Ира Стасова, самая близкая подруга Розы Рыбиной. Одна из преподавательниц в «Американе». Настолько нас ненавидит, что, вообразите, даже перестала аргентинскую обувь у нас покупать, танцует черт знает в чем просто из принципа!

      – Ха-ха, – сказала Алена. – Из принципа, значит? А между тем я уверена, что она покупала у вас туфли. Одна из них была ею оставлена сегодня в туалетной кабинке. Видимо, они с этой Розой все и придумали. Роза, конечно, нарочно купила сегодня такую же пару, чтобы еще посильнее все запутать. А ногу она точно не подворачивала – просто обеспечивала себе полное алиби на всякий случай. Я не я, и туфля не моя.

      – И все же я не пойму, почему вы Ирку подозреваете, – сказал АВ.

      – Потому что она вышла из соседней туалетной кабинки, у нее порван чулок, а дверь не скрипела! – с торжеством объявила Алена.

      Трое мужчин посмотрели на нее, потом переглянулись, потом снова посмотрели на нее.

      – Э-э… – пробормотал АВ.

      – Да-а… – пробормотал Аксютин.

      – Ну-у… – пробормотал Громовой.

      – Что-то ничего не понятно! – наконец пробормотали они хором.

      Алена с мученическим выражением воздела очи горе. А впрочем, наверное, и впрямь надо объяснить.

      – Ну ладно, слушайте, – сказала она снисходительно. – Я пришла одной из первых, еще восьми не было. Сразу побежала переодеваться. Восемь кабинок были заперты, а две заняты. За дверью крайней валялась знаменитая туфелька. Там кто-то сильно шуршал. Потом со скрипом, – она выделила голосом это слово, – открылась дверь соседней кабинки. Вышла вон та девушка, Ира эта, с большой черной сумкой.