Создатель балагана. Алексей Верт

ающие тела убитых, бесчисленные разрушения. И в конце какой-нибудь герой бросит мне вызов, чтобы перед смертью осознать свою никчемность.

      – Герои обычно побеждают, иначе их бы так не называли, – заметил Юлиус, размышляя, есть ли у него хоть какой-то шанс.

      – Передашь привет Аиду? – Ламия, не дожидаясь ответа, оказалась возле Корпса и схватила его за горло.

      Ощущение было такое, будто туман внезапно стал плотным и обернулся вокруг шеи холодным шарфом. Мороз пробежал по всему телу мошенника, а руки безвольно опустились. Вместе с тем Юлиус заметил, что Ламия изменилась. Теперь перед ним стояла прекрасная девушка с кроткой, чуть игривой улыбкой. До невозможности алые губы на бледном лице. Волосы колыхались, словно волны и, кажется, даже был слышен легкий шум прибоя. В загадочных голубо-зеленых глазах плясали искры.

      «Она прекрасна. Гераклид был прав!» – Юлиус представил, что сейчас Ламия поцелует его, и почувствовал трепет в груди.

      Резкий, как пощечина, вскрик младенца привел мошенника в чувство. Он увидел вытянутые иглы зубов, подбирающиеся к его горлу.

      «В такие минуты, – неожиданно отстраненно подумал Корпс, – говорят, что вся жизнь проносится перед глазами. Всегда было интересно, сколько в этом выражении от правды, а сколько от метафоры…»

      Часть первая: предгорья Олимпа – Афины

      Глава первая.

      Животные и боги

      – Орк тебя забери!

      Поросенок задергался и лягнул банку. Та опрокинулась, и по земле расползлась золотистая лужа. Юлиус потянулся, чтобы спасти хотя бы остатки краски, как животное тут же с громким визгом вывернулось из рук и устремилось прочь. Пришлось кидаться следом, падать на поросенка сверху, как хищная гарпия, и поминуть Орка еще с десяток раз.

      Поляна в предгорьях Олимпа выглядела так, будто накануне там одновременно паслись стадо пегасов и табун сатиров, доились золотомолочные коровы, и проводилась тренировка олимпийцев по художественной стрижке руна. Посреди всего этого великолепия сидел Юлиус, хмуро вытирал грязное лицо и приблизительно в сотый раз клялся себе никогда больше не связываться с животными. Из лежащего рядом ящика доносилось возмущенное хрюканье.

      – Если бы я знал, что ты так быстро бегаешь, дружок, украл бы индюка, – мошенник примирительно похлопал по стенке ящика. – Или гуся какого-нибудь. Тому даже крылья не пришлось бы делать. С другой стороны, выдержала бы его шея искусственную голову? Сомневаюсь.

      Судя по ответным звукам, превосходство над какими-то птицами ничуть не утешало пленника.

      – Будешь жить во дворце… – жилище правителя в захолустном полисе Катерини тянуло разве что на приземистый бочкообразный замок, но Юлиус искренне уважал преувеличение как фигуру речи. – Жрать каждый день. По три раза. Спать вдоволь. Пузо тебе почешут. Сказку на ночь расскажут…

      Будущий дворцовый житель яростно сопел и молча кидался на стены ящика. Тот скрипел и качался из стороны в сторону.

      – Не сдавайся, дружок! Мы еще сделаем из тебя сатира. Или пегаса. Я пока не решил.

      Подобная перспектива настолько воодушевила животное, что у него снова прорезался голос. Юлиус послушал хрюкающие рулады из ящика и вздохнул. Да уж, как говорится, грязного порося не отмоешь добела. Конечно, его получилось перекрасить, но издаваемыми звуками зверь выдает себя с головой, хотя голову как раз надо бы ему поменять. Проще простого, в сущности. Находишь какую-нибудь замечательную маску, закрепляешь, и вот уже готов толстенький, маленький, с прекрасным личиком…

      – Подождите-ка! – Корпс подскочил и принялся возбужденно кружить вокруг ящика, продолжая повторять. – Подождите, подождите, подождите. Какие, к Орку, пегасы и сатиры? Нет, друзья мои, это не наш метод! Зачем маленькой девочке какой-то там крылатый конь? Хотя крылья нам все же пригодятся. Или к чему пугать несчастную козлоногим уродцем? Нет, нет и еще раз нет! Мы пойдем другим путем, прекрасным и неповторимым. Нельзя мыслить мелко, когда находишься буквально у подножья Олимпа!

      Довольная улыбка расплывалась на лице мошенника. Он знал, что следует делать – осталось всего ничего, найти крылья и маску. С перьями просто, деревья на краю поляны чернели кляксами гнезд. Под ними наверняка что-то найдется. С маской – сложнее, но тоже решаемо. По счастью, до Катерини, где наверняка была театральная лавка – пара часов на поезде.

      – Ну, дружок, нас ждет великое будущее, – Юлиус Корпс похлопал по ящику.

      Притихший было поросенок протяжно и тоскливо хрюкнул.

      …

      В эту историю Юлиус позволил себе влезть по двум причинам. Во-первых, неистребимое желание надуть ближнего своего. Во-вторых, у него закончились деньги.

      Едва стоило мошеннику сойти на станции, как маленький, даже тщедушный (если бы так можно было сказать о городе) недополис Катерини, славный лишь своей близостью к жилищу олимпийских богов, вдруг расцвел яркими красками афиш и объявлений.

      «Внимание! Поймайте