Потерянные сокровища. Кирсти Мэннинг

корабле и сердце, полном надежд, является неотъемлемой частью меня самой, как, скажем, моя левая рука. Однако ее жизнь в Старом Свете настолько переплелась с мифами и легендами, что я никогда не уверена, где заканчивается фантазия и начинается реальность.

      Кейт взглянула поверх страницы и увидела, что Эсси, закрыв глаза, одобрительно кивала. На лице блуждала еле приметная улыбка. А может, она уснула?

      Вдруг глаза ее распахнулись, и она выкрикнула:

      – Ну, продолжай!

      – Я просто подумала…

      – Дальше, Кэтрин, – твердо потребовала Эсси.

      И Кейт повиновалась.

      – Рассказы о детстве моей прабабушки пахнут колканонном и яблочными пирогами, и еще они богаты вырытыми из земли кладами и пригоршнями старинных драгоценностей. Хотя шрамы, покрывающие ее руки, и скудные сведения о людях, которых ей пришлось покинуть, намекают на другой сюжет, менее сказочный и более мрачный.

      – Как-то театрально, не находишь, дорогая? – хмыкнула Эсси. – Это ты у матери набралась, – она махнула рукой, чтобы Кейт продолжала.

      – Я заметила, что одни истории люди оберегают, улучшают, а другие просто забывают. Как будто, похоронив прошлое, они смогут оградить будущее поколение от бед, выпавших на их долю. Но я сомневаюсь, что такая перекройка истории поможет нам обрести безупречное будущее.

      Кейт помолчала, гадая, сколько ей еще придется читать…

      Эсси выпрямилась и, вложив руку в руку, сжала их перед собой. Когда она подняла голову, в глазах стояли слезы.

      – Продолжай, дитя.

      – Ну ладно… Когда я прихожу навестить свою прабабушку на Луисбург-сквер, я присаживаюсь на ступени ее крыльца и смотрю на две статуи, что стоят в парке перед ее домом. В детстве мы с сестрой играли в футбол в этом парке. И частенько забирались на статуи. В северном конце парка стоит Христофор Колумб – гордый, мокрый, подернутый мхом. В противоположном конце – Аристид Справедливый. Два бесспорно храбрых человека – мужчины – открыватели новых земель. Но оба оставили после себя шлейф тайн, мрака и лжи.

      Эсси вздернула белоснежные брови.

      – Понятия не имею, к чему это, – сказала она с кривой усмешкой.

      У Кейт затряслись руки, ей было тяжело держать листы и читать. Голос зазвучал натужно, как у ученицы средних классов на экзаменах, но она продол- жала:

      – Существует множество свидетельств о великих людях. А как насчет простых женщин, пустившихся в далекие страны строить новую жизнь? Где же их истории?

      – Простых! – повторила Эсси, фыркнув, но Кейт и на этот раз пропустила ремарку прабабушки, переходя к сути своего эссе.

      – Я хочу посвятить себя исторической науке, чтобы исследовать, как люди строили свои жизни, свои миры… свои личностные истории. Сопоставлять противоречивые предания с имеющимися историческими фактами. Я хочу изучать жизни людей, которые преодолевали невзгоды, справлялись с моральными дилеммами и имели мужество рискнуть и пойти другим путем, свернув с предначертанного. Моя личная история сплетена с историей моей прабабушки.