Ты сама пришла ко мне в руки. Анастасия Сагран

так измотана дальше некуда.

      – Смотри же какая девушка!.. – услышала она, проходя через пустынную площадь.

      Неподалёку от крохотного магазинчика остановилась группа мужчин. Полураздетые, они составляли разношерстную группу из представителей перевёртышей и всех, наверное, типов нечистокровных. Но даже по изношенной, неяркой, совсем дешёвой одежде, оставшейся на них ниже и выше пояса, слишком скоро становилось ясно, что господа не принадлежат к категории тех, о ком мечтают девушки. Или даже могут мечтать.

      Скорее всего, мужчина обращался к своим друзьям. Эти парни как по команде повернулись посмотреть на Сарму, и она это почувствовала.

      – Какая грудь!.. А зад? О, она – да, ничего, – обсуждали Сарму эти мужчины.

      В их тоне и словах было что-то не слишком лестное. Что-то вроде "я бы позволил ей согреть мою постель, но только раз или два". Значит, для этих парней Сарма вовсе не богиня, а так, ничего восхитительного. Да, она одевалась неярко, не пользовалась красками для лица, волосы коротко обрезала, а едва отросшие локоны собирала в куцый хвостик так, чтобы не мешались на тренировке. И конечно, ей не досталось и толики отцовской красоты.

      И всё же Сарма шла не слишком быстро. Один из этих мужчин мог бы попытаться остановить её и пригласить куда-нибудь, но нет. И Сарма разочарованно вздохнула.

      Папа рассказывал, что именно так он познакомился с мамой – просто подошёл к ней на улице огромного города. Он был в рабочей робе, и пятна от брызг химикатов не слишком красиво раскрашивали его облик. Вышел из лаборатории со своими учениками за какими-то железками в ближайшую барахолку. Волосы спутаны, под глазами тени от бессонных ночей, на щеке чернила… Практически, как и всегда. Но он увидел маму и тут же всё решил.

      Родителям было не важно, кто они такие, не важно ничто на свете. Они любили друг друга очень долго. До тех пор, пока ужасная катастрофа не прервала жизнь матери.

      А теперь папа снова женат и снова очень любит некую женщину. Он тоже увидел её случайно, как маму. Говорят, их первая встреча пролетела ещё скорее, чем с матерью Сармы. Папа просто увидел Марию в толпе и тут же потерял. И он нашёл её, отыскал. И снова ужасно счастлив.

      Сарма верила, что однажды кто-то вот так же отыщет её потом, всё хорошо обдумав после встречи, если только не подойдёт на улице сразу.

      Сейчас она понимала, что вероятность того, что один из этих мужчин с улицы может завести с ней роман, куда выше, чем возможность, что такое случится с кем-то чуть более высокого социального статуса.

      Эти парни, обсуждавшие только что её внешность, не имеют никаких амбиций, связей и устремлений. Иначе бы обратили внимание на значки на её куртке и поняли, что они обозначают. Но они даже не знают, что на ней красуется символ власти герцогства Дайиси предела Рашингавы. И думают, что Сарма "просто какая-то девушка".

      Парни, имеющие хоть какое-то место в любой сфере, сообразили бы, что девушки с такими значками слишком дороги даже для того, чтобы на них смотреть. Только титулованным и их наследникам они могут быть по карману. И только ветераны войн, спортсмены-мечники, придворные и титулованные империи прекрасно знают саму герцогиню в лицо – её, Сарму Дайиси, дочь принца Рашингавы.

      Странно сложилась жизнь. Бездельники, балансирующие на грани нищеты, для которых роман с герцогиней мог бы стать сказкой, воплотившей мечты, не видят саму герцогиню достаточно привлекательной. А все те, кто знает, что именно скрыто под серенькой внешностью, не могут и мечтать об обладании герцогиней Дайиси.

      Но вот и предел отца – ныне огромный дворец, возвышающийся над поверхностью, на самом деле только венчающий подземный город с научными лабораториями и целыми фабриками.

      В подконтрольной Дайиси части лабораторий сидит её пленник – её надежда и спасение.

      Сарма заторопилась вниз, как можно ближе к нему.

      – Он стабилен, – наконец-то услышала от лаборантов Сарма.

      Сначала она испытала наиполнейшее удовлетворение потому, что эта фраза означала, что узник действительно сдался после полугода упрямства и ещё одного полугода затаённой злости. Лучшие учёные герцогини Дайиси, Сармы Э, исследовали этот великолепный объект, изучали каждое его движение и каждую мысль, учились контролировать гордеца, и вот теперь он готов к использованию.

      Сарма пошла к себе, чтобы привести себя в порядок, приказать герардам одеть её как подобает, и нанести на её лицо краски. Её же руки дрожали. Она думала, что пойдёт к нему в камеру, ощущая головокружение – настолько волнуются теперь её тело и душа. От одного вида этого мужчины, ещё совсем юноши, она чувствовала что-то особенное. Никто не мог сравниться с ним. Никакая придуманная романтическая история не убьёт в ней желание видеть его снова. Кажется, он красивее всех виденных мужчин. Он великолепен даже когда хмурится. И очень мил, когда спит.

      Но перед самой дверью Сарма вдруг остановилась. Периодами продумываемый план теперь казался неудачным. И мелькнувшая внезапная идея заставила её пойти назад и раздать совершенно другие распоряжения. Она улыбалась, разбираясь с делами и отменяя все