Гнев Тиамат. Джеймс С. А. Кори

обрывки фраз только напоминали, что спор не окончен.

      Она развалилась в амортизаторе, заставив его прошипеть шарнирами. Переключила музыку на мелодию пободрее, с четким и частым ритмом. Рабочий день только начинался, а она уже стосковалась по движению. Как будто, размяв длинные мышцы рук, ног, спины, она могла сбросить напряжение между собой и теми, кого не было рядом.

      – Война короткой не бывает, – говорила она, прицепляя к потолку контейнера эспандеры. Когда она впервые вошла в этот ящик, крепления были выкрашены серой краской, а теперь вытерлись до стального блеска. – Моя прошлая война длилась поколение еще до того, как я в нее вступила. Дорогу к миру не пробьешь выстрелами.

      «Победа – это не только мир. Как насчет пробить дорогу к миру и справедливости?»

      Наоми сунула ступни в петли эспандеров, изготовилась, привела ленты в нужную позицию и потянула. Работа была тяжелая. До боли, но она и хотела боли. Воображаемый голос принадлежал уже не Амосу, а Джиму:

      «В том-то и беда с автократией. Она прилично смотрится до какого-то момента. Жить можно. А смотрится прилично она до тех пор, пока не перестанет. О чем ты всегда узнаёшь с опозданием».

      – Я борюсь, – сказала Наоми и крякнула, налегая на ленты. – Тихая работа – тоже бой. Так даже лучше. В таком бою я могу победить.

      «Не при нашей жизни», – сказала Бобби. В этом, конечно, было все дело. В этой глубоко скрытой истине, с которой Наоми справлялась как умела, споря с любимыми голосами.

      Пот проступил на линии волос, но при четверти g не стек на лицо. Она подтягивалась на дрожащих руках. Заставила себя снизить темп, наблюдая за состоянием. Так было еще труднее, а она того и добивалась. И меньше опасности травмироваться – а это самое главное. Медленно, осторожно, целеустремленно. Без потерь.

      «Подходящая метафора для чего-то», – заметил голос Джима, и Наоми рассмеялась его шутке.

      Стареть означает отказываться от всего неважного. И больше ценить то важное, что осталось.

      Она отцепила эспандеры и принялась переставлять их для разработки спины, когда прозвучал предупреждающий сигнал: монитор над койкой и ручной терминал звякнули одновременно. Закончит потом. На мониторе висело единственное уведомление. «Кама» принял шифровку с ее удостоверяющей подписью. В глубинах под эклиптикой Оберона лопнула бутылка, выплеснула наружу свое содержимое. Наоми вытащила копию из буфера корабля и поставила свою систему на поиск разночтений. Что-то наверняка потерялось. Обычно теряется. Но она всегда предусматривала в сообщении повторы и метки. Сделать его нечитаемым могло только страшное невезение или мощнейший выброс радиации. Наоми проверяла лишь потому, что так полагалось.

      Все файлы и сообщения копии соответствовали оригиналу. Окончательный вердикт системы сопровождался щелчком: словно кто-то прищелкнул пальцами. «Безвозвратных потерь нет».

      Итак, дело сделано. Еще один аналитический доклад и новый набор приказов