Вперед. Вероника Рот

сказала Саманта. – Мне нужно, чтобы вы кое-что проверили.

      – Хорошо, – недоуменно посмотрел на нее профессор.

      Открыв термосумку, девушка достала растение в его стеклянной оболочке.

      – Я полагал, раз мы больше не можем ничего загрузить в «Ковчег», идентификация завершилась, – сказал профессор.

      – Формально завершилась, – подтвердила Саманта. – Но вы же знаете нас, ботаников, – нас хлебом не корми, дай только перед уходом громко хлопнуть дверью.

      – Мне кажется, – заметил Хаген, – тебе следовало бы подыскать себе менее скучное увлечение.

      – Уморительная шутка, – сказала Саманта. – Но вы все-таки взгляните, хорошо?

      Забрав у нее контейнер, Хаген отнес его на свой рабочий стол, заваленный обрезанными листьями и стеблями. Он повадился мастерить маленькие букеты и расставлять их повсюду в своем маленьком домике. Саманта побывала у него в гостях накануне. Она зашла, чтобы воспользоваться туалетом, но Хаген налил ей стаканчик виски и долго рассказывал о растениях, растениях и растениях, ни словом не упомянув о людях, которых они потеряли или потеряют в самое ближайшее время.

      Сделав над собой усилие, Саманта подсела к столу, наблюдая, как профессор рассматривает растение в свете лампы, закрепленной прищепкой на полке на стене. Он долго молча изучал растение, затем скрылся в своем домике и вернулся через несколько минут с толстенной книгой. Какое-то время он сосредоточенно листал книгу, затем снова исчез. На этот раз профессор отсутствовал так долго, что Саманта потеряла терпение и заглянула к нему в домик, в который из теплицы вела толстая дверь. Хаген сидел перед компьютером, прильнув к экрану.

      Клубок у Саманты в горле распух так, будто она проглотила раздувшийся стручок гороха. Чем дольше отсутствовал профессор, тем более определенным становилось то, что она обнаружила что-то новое, и тем неуютнее ей становилось. Девушка подумала о «Наоми», загруженной банками консервов, бутылками с водой и запасами горючего для длительного плавания. На карте, висящей в рубке перед штурвалом, была отмечена точка посреди безбрежного океана, которую Саманта выбрала, чтобы бросить там якорь и смотреть на апокалипсис.

      Наконец Хаген вернулся, теребя в руках очки. Он улыбался, но, с другой стороны, у него на лице всегда витала легкая улыбка, от которой в уголках глаз были мелкие морщинки. Саманта уже давно привыкла к этой улыбке.

      – Как мы ее назовем? – спросил профессор. – Орхидея Саманты?

      Девушка поморщилась.

      – Значит, это правда, – сказала она. – Это действительно новый вид.

      – Похоже на то, – подтвердил Хаген.

      – Вы уверены?

      – Ну на самом деле в науке никогда нельзя быть абсолютно уверенным ни в чем, но… – Он хмуро взглянул на нее. – Чем это ты недовольна? Ты только что открыла новый вид растений, в последние сорок восемь часов пребывания человечества на Земле. Это же…

      – Поразительно. Знаю. – Саманта погрузила руки в волосы. Стручок у нее в горле разбух