Доступ к телу. Андрей Анисимов

чертах. Я лишь понял, что ты работаешь с генами двух шимпанзе.

      – Работал. Теперь это пройденный этап. Если коротко, я нашел в мозгу приматов ген «h», отвечающий за их честность, и активизировал его. И это сработало.

      – Честность у обезьян? Шутишь?!

      – Нисколько. Естественно, это чувство у них куда примитивнее человеческого. Хотя на уровне «мое – чужое» оно у них присутствует. Но срабатывало лишь в тех случаях, когда обладатель «чужого» физически сильнее.

      – Примерно, как и у наших граждан…

      – Подожди с аналогиями. Так вот, после активизации этого гена, они не берут чужое, даже если владельца нет рядом.

      – Занятно.

      – Ты представляешь, что это значит, если перенести опыт на человека! Я могу исправить генетический код сотням, тысячам людей. Даже, не побоюсь заявить, целой нации. Представь, сынок, русских людей, переставших воровать?

      – Допустим. А кому это надо?

      Александр Ильич вскочил с кресла:

      – Как, кому? Государству, тебе, мне, всем!

      – Тебе это не нужно, ты воровать и так не умеешь. За остальных сильно сомневаюсь.

      – Дружок, ты глубоко ошибаешься.

      – Не будем спорить, давай конкретно. Тебе нужны неисправимые преступники и что еще?

      – Еще, как ты сразу догадался, деньги на продолжение опытов. В обозримом будущем от института я их получить не смогу по двум причинам – во-первых, этих денег у нас нет…

      Арсений смотрел на отца, словно видел его впервые – морщинки у глаз сходились паутинкой к виску… Когда отец открывал рот, нос у него немного подергивался. Арсений это запомнил с детства. Но теперь он не мальчик, а отец все дергает носом… Так странно видеть это в кабинете для приема ВИП-персон. И виски у папы пострижены смешно, один длиннее, другой короче… И зубы от курения сильно пожелтели. Отец стареет… Наверное, так и должно быть. Но это там, дома, нормально, а тут, в кабинете, странно…

      – Продолжай, папа. Я понял, во-первых, у вас нет денег. Что во-вторых?

      – Во-вторых – опыты на людях требуют огромного числа разрешений и согласований. На что могут уйти годы, а я уже далеко не так молод. Поэтому я должен получить открытый кредит банка, готового не афишировать направление моей научной работы. Стоит ли объяснять, что твое предприятие подходит для этого лучше других.

      – Логично…

      – Лишнего я с тебя не возьму, только самое необходимое.

      Арсений плеснул в оба стакана виски, поднялся с кресла и с напитком в руках подошел к окну.

      – С тобой, папа, не соскучишься… Но скажу тебе прямо – это утопия.

      – Ты не веришь отцу? Не веришь, что я нашел и активизировал ген «h»?! – возмутился ученый.

      – Не кипятись, отец. В это я верю. Не верю в конечный результат.

      – Почему?

      – Потому что он у нас никому не нужен. Ты задумал лишить русского человека смысла жизни. Кто это тебе позволит? Тебя убьют, а заодно и меня. Пожалей сына.

      Александр Ильич юмора не замечал, и Арсению стало стыдно. Банкир попробовал заставить себя забыть, что он сын этого человека. Перед ним большой ученый, что было истинной правдой, и его надо серьезно выслушать и серьезно воспринять…