«Соль». Чарльз Эйлам

рною жабой

      Я хотел на земле повенчать.

      С. А. Есенин

      Память наша – хранилище светлого,

      В большинстве своём.

      Очень жаль, что лишь самое терпкое

      Остаётся надолго в нём.

      Лирика

      А почему все пишут про любовь?

      А почему все пишут про любовь? Ну неужели она всем досталась?

      Мне кажется, что половина врёт, ну а вторая её точно не видала.

      Все плачутся, беснуются, кричат, пищат и верещат, но только не молчат.

      А ведь молчанье первый признак искренности

      Им можно выразить гораздо больше, чем словами,

      Словами можно горы воротить, и реки вспять направить,

      Но на словах, а чтоб чего-то истинно достичь

      Необходимо слово подкрепить делами.

      Но что же там до искренности? Она живёт в поступках,

      К словам лишь в гости иногда заходит, на минутку.

      Всё это всем известно, знаю, но бешеные вопли слышать продолжаю:

      «Она ушла! Какая стерва! Оставила невинного страдать…»

      Но суть одна, не можешь удержать наверняка – не стоило тогда и начинать.

      Была б любовь – молчал бы пуще рыбы, с условием, что в голове не пусто.

      Была б любовь – умчал б в глубины мыслей, обдумывая, что не так в поступках.

      Была б любовь – молчал б, молчал, а не калечил слух другим.

      Была б любовь – ты взял бы и повесился, на простыне, что пахнет как её духи.

      ***

      Я чьей-то жизни страница

      Я чьей-то жизни страница, один из многих листов,

      Я из реальности вырван, и скомкан, выпнут из снов.

      Я был когда-то всем миром, сейчас прошедшая часть

      Я думал, буду последней, и я ошибся, опять.

      После меня будет много таких наивных страниц

      И до меня они были, и не узнать сколько их.

      Вот меня снова забыли, и вот я снова на стол,

      На мне писали, чертили, и снова смятым на пол.

      Кто – то попишет и сразу, отправит горько скучать

      Кто – то подольше и даже, себе захочет забрать,

      Захочет жизнь свою долгую на мне тихонько писать

      Возьмёт и вложит заботливо, в своего сердца тетрадь.

      Попишет год, может два, но дольше точно не будет

      И как всегда передумает, небрежно скомкает, сдует.

      Я растекусь потихоньку, и уползу червяком,

      Запачканным и исписанным, ненужным черновиком.

      И пойдёт дальше, спокойно, искать листочек получше

      И на полу, в слое пыли, и страха перед людьми

      Я очищаюсь и грежу о том, что всё – таки нужен

      И вскоре снова подставлюсь под новый очерк судьбы.

      Но спустя десять иль сотню, таких людей и мечтаний

      Я превращусь лишь в забитый комочек переживаний.

      Но наконец я смогу от грёз дурацких отбиться

      И осознать, что не нужен, ведь я всего лишь страница.

      А для того чтоб быть миром, мне нужно книгой родиться

      Но я пустой черновик, под книжной полкой страница.

      ***

      Мне не хватает тепла, и тут даже керосин не поможет

      Мне не хватает тепла,

      И тут даже керосин не поможет.

      Я закрываю глаза,

      И твои пальцы скользят по коже.

      Я открываю их, проводников в неприятный мир

      И снова падаю вниз, с вершин фантазий своих.

      Я падаю не как ангел, падаю будто камень

      Без целей, стремлений, желаний,

      Я всего лишь грязь под ногами

      Под своими же ногами, но теми, когда ты была рядом

      Ты можешь заставить меня жить лишь одним своим взглядом.

      Мне не хватало любви,

      Я это понял слишком внезапно

      Это прибавило сил,

      Но и ослабило многократно.

      С тобой я теперь будто Бог, всесилен, могуч,