Поиски желанного. Майкл Бранд

ночь. Улицы города озарились светом яркой полной луны, и многие жители не могли уснуть: одни боялись этого явления, помня о старых преданиях, которые рассказывали о пробуждении древних существ, а другие просто нашли повод повеселиться и подольше погулять по городу в это прекрасное время, когда казалось, что ночь по-настоящему волшебна, и пропускать такое было бы сродни греху.

      Однако Каспар не относился ни к одной из этих групп: чародей пытался уснуть, чтобы набраться сил перед заседанием Магистрата, которое должно было состояться уже завтра. Каспар принял предложение Сарема, став главой городского совета, и иногда жалел об этом, особенно по ночам, когда он занимался переводом старых фолиантов, найденных при раскопках Затерянного города. Сегодня чародей был вынужден отложить свое любимое занятие, чем был сильно недоволен, и потому его сон был крайне неспокойным…

* * *

      Каспар оказался на большой поляне, где стояла слегка покосившаяся от старости усадьба, так и манившая его к себе. Она привлекла его неподдельной красотой, которая прошла сквозь время и сохранилась до сих пор в том виде, какой ее сейчас мог лицезреть чародей.

      Он посмотрел по сторонам, начал осторожно приближаться к усадьбе и услышал знакомые голоса, заставившие его прибавить шаг. Через несколько секунд он уже оказался на крыльце и, не понимая, что он делает и чего ему ждать, приоткрыл дверь и вошёл внутрь.

      Голоса стихли, и это очень насторожило Каспара. Дверь захлопнулась за его спиной, оставив чародею только один выход – посмотреть, что его ждет впереди. Сделав несколько неуверенных шагов, он услышал живой детский смех, доносившийся со второго этажа усадьбы.

      – Миранда, доченька, – прошептал Каспар, – Я иду, дочка!

      Он, не помня себя, взлетел по крутой лестнице и оказался в большом коридоре, по обе стороны которого располагались бесконечные проходы в комнаты, где могла прятаться его дочь.

      Каспар быстро забегал в каждую комнату, мельком осматривая их, и бросался в следующую в надежде найти Миранду, подгонявшей его своим смехом и наивным тоненьким голосом:

      – Папочка, где ты? Мы ведь не играем в прятки!

      Коридор оказался для чародея настоящим испытанием его терпения и нервов: долго мечась между комнатами, он наконец нашел ту дверь, которая, как назло, бы заперта. Дергая ее за ручку и обливаясь потом, Каспар перевел дыхание, собравшись с силой, и выкрикнул:

      – Cuir a-steach a-steach!

      Замок хрустнул, и дверь заскрипела, медленно открывая проход Каспара в комнату. Каково же было удивление чародея, когда он не увидел там дочки, но услышал другой знакомый голос.

      – Фейлония!? – недоуменно воскликнул Каспар, надеясь на ответ.

      Тишина. Чародей испуганно оглянулся. Нет, в этом кошмаре не было свирепых демонов и кровожадных чудовищ. Его, Каспара, можно было напугать гораздо проще, напомнив ему о потере, с которой не каждый бы смог смириться.

      Не выдержав, чародей громко выругался и побежал к ближайшему окну. Теперь он должен был покинуть этот странный дом, и отправиться в другое, более спокойное место, оставив своих призраков таинственного и жестокого прошлого.

      Однако едва Каспар подошёл к окну, как увидел их. Фейлония и Миранда стояли около усадьбы и о чем-то мило беседовали, не обращая на него внимание. Потому чародей воспользовался единственным выходом, который ему предоставили – он попытался открыть окно, а когда убедился, что оно не поддается, то тихо, словно шепча молитву, произнес:

      – Briseadh sìos…

      По стеклу побежали трещины, все больше расширяясь и достигая деревянной оконной рамы, являвшейся единственной преградой на пути нервничающего чародея. Не дожидаясь окончания действия заклинания, Каспар выбил стекло кулаком и вылетел на черепичную крышу усадьбы.

      Осторожно сползая по ней, он остановился и с удивлением посмотрел на Фейлонию и Миранду, не замечавших его. Каспар уже собирался спуститься к ним, но вдруг почувствовал острую боль в правой руке, которая оказалась пробита осколками стекла, и с нее медленно стекала кровь, пачкая черно-синюю робу чародея.

      Каспар внимательно осмотрел свою рану и выругался – три осколка застряли в его руке, и один из них порезал плечевую мышцу, глубоко застряв в ней. Чародей несколько раз вздохнул и произнес:

      – Slànachadh…

      Каспар почувствовал неожиданное облегчение, когда раны на руке стали постепенно затягиваться, и резко нахлынувшая боль начал медленно покидать его. Довольный своей работой, чародей перевел взгляд на то место, где стояли Фейлония и Миранда, и удивленно округлил глаза.

      Картина, представшая перед ним сейчас, кардинально отличалась от той милой полянки со старинной усадьбой – теперь чародей видел настоящую бойню королевских солдат и эльфийских купцов, сопровождаемую обилием крови, огня и дыма, мешавшего ему разглядеть своих родных. Не задумываясь, Каспар спрыгнул с крыши усадьбы, чуть не переломав себе ноги, и побежал на помощь эльфам. Но в последний момент он почувствовал, как что-то невидимое удерживало его, не давая