Жить с вами. Дмитрий Кудров

и по своей привычке даже стал требовать водки, наедине, конечно, и в кухне, но быстро успокоился, забросил телефон и слушал непонятные разговоры друзей Ильи Алферова (культурный фон, а не учебники, пишет Илья Алферов в Fb), и под утро – за сигаретой, на которую Алик уговорил почти не курящего Илью Алферова – Алик сказал, наверное, был бы совсем другим, если бы рос тут с самого детства, в ответ Илья Алферов обнял Алика – и простояли так почти целую минуту (знаешь что, Алик, у тебя и без того все отлично сложилось: широта взгляда шире, и две точки зрения всегда лучше и полнее одной), Илья Алферов долго смотрел на Алика, уснувшего в гостиной под бубнеж «Крысятника» (фильм за фильм), и все время стоял в глазах Коленька, который никогда подобного трепета не вызывал – ну спит и спит; а после внезапно и непереносимо захотелось есть и танцевать и, включив наобум песню в телефоне (вдруг заиграло «Русское поле экспериментов»), Илья Алферов, пока звучала песня, доел все, что к тому моменту на столе оставалось (оставалось многое), и думал – в кого это Алик такой плотный? Но, по примеру жены, гнал от себя всякое сомнение.

      К майским праздникам Тамара разболелась совсем – она по-прежнему не отвечала на звонки Ильи Алферова, и если ему удавалось с ней поговорить по Аликову телефону, то больше молчала или шептала так, что ничего Илье Алферову разобрать не удавалось: Тамара вроде бы не вставала с кровати, бабка сломала ногу и тоже через силу передвигалась – близнецы лишились присмотра; так что, хочешь не хочешь, Алику нужно теперь вернуться – Илья Алферов дал, конечно, решительный отпор – даром он что ли третий месяц переминается с ноги на ногу в прихожих отдела опеки и попечительства, – но это так, на словах, на деле Илью Алферова пугала сама мысль об Аликовом отъезде – за отъездом виделась длительная, ноющая, словно боль в животе, тупая скука темных вечеров, в которые не пойми какая сила удерживает от самоубийства. Илья Алферов оплатил сиделку, но и сиделка помогла мало: в конце мая сам Алик порывался уехать, устроил скандал, кричал, что если Илья Алферов не оплатит ему самолет, поезд, автобус (мог бы, конечно, скопить, но не скопил, и не его, Ильи Алферова, дело, на что Алик карманные деньги расходует (удивительно, в Москве Алик друзей не завел, почти все вечера и выходные проводил дома, и хоть бы девушку нашел, предлагал Илья Алферов, но Алик утвердил, что все они, конечно, бляди – забыл, правда, добавить, усмехнулся Илья Алферов, что московские), тем более сам Илья Алферов говорил, что спрашивать не станет, это мать Алика, отчим Алика, бабка – те, да, спрашивали, а Илья Алферов не станет, потому что Илья Алферов, отец, Алику доверяет), Алик уедет попутками и, если доведется вдруг свидеться снова, руки не подаст. Илья Алферов окончательно разругался с партнерами, поднял наценку до максимальной (как тогда представлялось), снова принялся писать о еде и ресторанах в издательстве, с которым, думал, навсегда попрощался (громкий хлопок дверью не забыли, но и свято место может оказаться пустым, тем более если с критикой,