Опасная седина монет. Валерий Пушной

твоему шефу есть базар!

      – Со мной говори, я передам! – парировал охранник.

      – Не доверяю почте!

      – Тогда запишись на прием! Но не думаю, что он тебя примет! Не вписываешься в стандарты переговорщиков!

      – Не путайся под ногами, сопливый! – угрожающе выговорил колченогий. – Пострижем на лысого, как серого козлика! Не разводи базлы, передай, сам Папа слово скажет!

      – Твой, что ли? – прищурился охранник.

      Посмотрев, как на мелкую букашку или даже на вошь, крепыш бросил:

      – Не мути воду, сопливый! Нарываешься!

      – Рот закрой, трепло! Мне твой Папа – пустое место.

      – Не плюй в колодец! Папа этого не любит.

      – Это его проблема, – поморщился охранник. – Как представить шефу твоего Папу?

      – Так и базарь: Папа говорить будет.

      Усмехнувшись, охранник жестко потребовал:

      – Ствол на землю!

      – Я пустой, – развел руками колченогий. – Проверь.

      Кличка «Папа» ни о чем охраннику не говорила. Он бесцеремонно обшарил колченогого, предупредил:

      – Стой и не шарахайся! Спрошу. – И шагнули в сторону Корозова.

      – Вот-вот, спроси! – пустил ему в спину крепыш.

      Выслушав, Глеб после паузы, проговорил:

      – Не знаю, кто это. Что за Папа? Откуда он материализовался?

      – Черт его знает, Глеб. Этот почтальон толмачит одно: Папа да Папа. Может, из уличной братвы? – предположил охранник. – Ну что, от ворот – поворот, или выслушаешь, что ему надо?

      – Я смотрю, долго ехал за нами. Настойчивый. Знать, не отвяжется без разговора. Интересно, что ему от меня нужно? Ладно, давай послушаю, что скажет. Нормальный разговор всегда полезен. Если только нормальный. Пропусти.

      Вернувшись к топтавшемуся на месте колченогому, охранник сказал:

      – Добро! Шеф согласен поговорить.

      Метнувшись к внедорожникам, крепыш распахнул дверь второго авто.

      Из него показался Папа – высокий, несколько выше Корозова. Лысоватый спереди, с легкой проседью на висках, чисто выбритый. С неровной кожей лица, длинноватым носом и властным взглядом. Решительной походкой по траве прошел к Глебу, даже не глянув на его охранников, будто для него они были пустым местом.

      Не протягивая руки, ровно беспардонно недружелюбно проговорил хрипловатым напористым голосом, сверля взглядом:

      – У меня только один вопрос, который я хочу задать тебе сам!

      – Ради одного вопроса мог бы не ехать за мной так долго! – сдержанно отозвался Корозов, заложив руки за спину и тоже впиваясь в зрачки собеседнику.

      Собрав морщинки вокруг глаз, Папа выпятил тонкие губы, на лице появилось нечто похожее на улыбку:

      – Значит, познакомились!

      – Странное знакомство, – напрягаясь, сказал Глеб. – Вижу, ты хорошо знаешь, с кем разговариваешь, а я – нет. Не хочешь представиться?

      Сделав паузу – видимо, помыслив, стоит ли отвечать на вопрос Корозова, – Папа все-таки произнес:

      – Дусев.

      – А