Шведский стол (сборник). Ася Лавруша

но она не испугалась, неожиданно осознав, что ей просто очень нравится стоять посреди итальянского бульвара с букетом итальянских цветов и слушать, как итальянский мужчина приглашает ее на прогулку «по красивым участкам побережья». А уж когда новый знакомый произнес: «Не гоньите меня, пожалуйста», – она и вовсе растрогалась.

      – Как вас зовут? – спросил итальянец.

      – Оксана, – ответила Ксана Андреевна, не понимая, зачем она вдруг прихватила эту букву «О».

      – Оксана, – повторил Николо, – так, кажется, звали одну фею у Гоголя?

      Ксана Андреевна давно не открывала Гоголя, но помнила, что про фей он не писал. Про них писал Гофман, которого она иногда читала Анечке. Но у фей Гофмана были другие имена. Ксана Андреевна собралась продемонстрировать эрудицию и высказать это вслух, но Николай ее опередил:

      – Вы тоже похожи на фею. На добрую фею.

      – Неправда, – включилось Ксанино кокетство, бесцеремонно вытеснив покушение на образованность. – Феи не бывают с короткими волосами!

      – Нет, правда! – с чувством произнес Николо. – Это ведьмы не бывают с короткими волосами. А феи бывают со всякими. Феи бывают даже лысыми!

      После «лысых фей» итальянец вдруг тоже смутился, словно сказал нечто нетактичное. В сердце же Ксаны Андреевны на этих словах что-то щелкнуло – и она рассмеялась с традиционной громкостью местных гуляющих. Ну ничуть не тише, чем остальные!

      Прогулка получилась напряженной, но приятной – как когда-то экзамен по любимому, но не до конца выученному предмету. Ксана Андреевна подумала, что нужно было заранее предположить, что кто-нибудь захочет с ней познакомиться – и подготовиться, определиться, что и как говорить! Без подготовки же слова в разговор складывались с трудом, между фразами то и дело зависали паузы, а по-цыгански льстивые звезды, пользуясь тишиной, усиливали свой романтический свет, и Ксане Андреевне казалось, что они норовят ее обмануть…

      Итальянец предложил зайти в маленькую кофейню. Обнаружив в меню около ста сортов кофе, Ксана Андреевна растерялась и заказала себе самый незатейливый черный чай без пирожных и кексов. Он пожаловался, что после смерти отца начал забывать русский. Ксана вдруг слегка огорчилась. Нет, она вовсе не очертила подозрение в том, что он познакомился с ней только для того, чтобы поговорить на ее языке – ей просто стало грустно, и все…

      – Тогда расскажите мне какую-нибудь длинную историю, – предложила она, не отпуская свою грусть. – Расскажите об отце: кто он был, чем занимался, как попал в Италию.

      «Это увлекательная история, только не будьте строги к моим падежам,» – предупредил Николай и начал рассказывать. В падежи он почти всегда попадал, но у его языка была непривычная мелодия, и Ксане Андреевне казалось, что она слушает литературные чтения на каком-нибудь иностранном радио. Содержание у «передачи» было весьма романтичным – ведомый знойной колористикой южного вечера Николай невольно придавал подлинным фактам легкий мыльно-радужный