Джан. Андрей Платонов

папа молодой, он живет на Дальнем Востоке и строит мосты. Два уже построил!

      – Большие мосты? – спросил Чагатаев.

      – Большие: один висячий, другой с двумя опорными быками и потерянными кессонами. Они скрылись навсегда, они потерялись! – радостно сказала Ксеня. – У меня фотографии из газеты есть!

      – Папа вас любит?

      – Нет, он любит незнакомых, он нас с мамой любить не хочет.

      Они говорили еще, в сердце Чагатаева было неясное сожаление – он сидел с легким, грустным чувством, как во сне и путешествии. Забывая обыкновенную жизнь, он взял руку Ксени к себе и стал держать ее, не разлучаясь.

      Ксеня сидела со страхом и удивлением, разноцветные глаза ее смотрели мучительно, как двое близких и незнакомых между собой людей. Ее мать, Вера, стояла в отдалении, молча улыбаясь дочери и мужу.

      – Тебе не пора собираться на вокзал? – спросила она.

      – Нет, я не поеду сегодня, – сказал Чагатаев. Он скреб башмаками по полу, борясь с нетерпением своей души перед этой девочкой. Ему было, кроме того, стыдно, что его состояние Вера и Ксеня могут принять за жестокую мужскую любовь; он же чувствовал перед Ксеней лишь привязанность, полную смутного наслаждения, человеческого родства и заботы о ее лучшей судьбе. Он хотел бы быть для нее берегущей силой, отцом и вечной памятью в ее душе.

      Извинившись, Чагатаев вышел на полчаса, купил в Мосторге различных вещей на триста рублей и принес их в подарок Ксене; если бы он не сделал этого, то сожалел бы многие дни.

      Ксеня обрадовалась подаркам, а мать ее – нет.

      – У Ксени всего два платья, и последняя обувь развалилась, – сказала Вера. – Отец ведь ничего не присылает, а я работаю недавно… Зачем ты накупил этих пустяков, на что девочке дорогие духи, замшевая сумка, какое-то пестрое покрывало?..

      – Ну, мама, пускай, ничего! – говорила Ксеня. – Платье мне бесплатно в детском театре дадут, я там активистка, а в отряде скоро горные башмаки начнут распределять, мне обуви не надо. Пусть будет сумка и покрывало.

      – Все-таки напрасно, – сетовала Вера. – И ему самому нужны деньги, он едет далеко.

      – Мне хватит, – сказал Чагатаев. Он вынул еще четыреста рублей и оставил их на пропитание Ксени.

      Девочка подошла к нему. Она поблагодарила Чагатаева, протянув ему руку, и сказала:

      – Я вам тоже скоро буду давать подарки. Скоро наступит богатство!

      Чагатаев поцеловал ее и попрощался.

      – Назар, ты больше не любишь меня? – спросила Вера на улице. – Пойдем разведемся, пока ты не уехал… Ты видел – Ксеня моя дочь, ты ведь у меня третий, и мне тридцать четыре года.

      Вера умолкла. Назар Чагатаев удивился:

      – Почему я тебя не люблю? А ты любила других мужей?

      – Я любила. Второй умер, и я по нем и теперь плачу одна. А первый оставил меня с девочкой сам, я его тоже любила и была верна… И мне пришлось долго жить без человека, ходить по веселым вечерам и бумажные цветы самой класть себе на голову…

      – Но почему я тебя не люблю?

      – Ты любишь Ксеню, я знаю… Ей будет восемнадцать лет, а тебе тридцать, может,