Броневой. Илья Тё

поданный листочек. На листочке была какая-то мазня. Корявым почерком, тупым карандашом. На обрывке. Вроде и правда – руны. Идиотизм. – Байк надо глянуть. Там посмотрим, определимся.

      – И с хозяином аппарата поговорить, – вставил пять копеек Калмыш.

      – Это обязательно, – поддержал Малярийкин друга, – замену движка я комментировать не буду, скажу только за аэрографию. Понимаете, стиль – дело тонкое. Лучше оговорить каждый отдельный мелкий элемент до начала работы. Их сразу определить нереально, поскольку я и сам иногда не знаю, как все будет выглядеть в конце. Но саму концепцию, месторасположение составных частей композиции, а также, возможно… эмоциональную составляющую, которую владелец байка хотел бы вложить в отдельный фрагмент, – все это лучше выяснить до того, как я начну рисовать.

      Малярийкин помахал в воздухе рукой.

      – Чтобы не было разочарований, – продолжил он. – Понимаете? Например, лицо девушки может быть грустным или радостным. Декоративный дракон может спать или парить в воздухе. То же касается всего остального. Деталей. Они разные. Крылья птицы, выражение глаз человека, отдаленный фон, стили орнамента, мимика, жесты. Обычно мы определяем, на какой части что будет, я делаю эскизы на бумаге, вы одобряете, и только потом начинается работа с железом… Так вы хозяин?

      Мешок крякнул от обрушившегося потока слов.

      – Хозяин-то я, – отмахнувшись, пояснил он. – Однако делать машину будете для кое-кого иного. Он обернулся: – Сюда иди!

      – Юнга-а! – выкрикнул из-за спины Мешка байкер, которого Маляр для себя почему-то сразу окрестил Веником. Видимо, из-за длинной широкой бороды, перехваченной у основания кожаным ремешком, за которым болталась плотная, похожая на ручку косичка.

      На его крик от толпы байкеров отделился немного смущенный молодой человек в широкой одежде. Он смотрелся гораздо менее вычурно, нежели остальная масса чехов. Молодой человек был в джинсах, простой зеленой рубашке и почти с такими же зелеными глазами. Без цепей, серег, колец, кожи, браслетов и ожерелий. Сложен молодой человек был очень хорошо, даже атлетически. Но при этом очень строен и хорош собой.

      «Симпатичный парень», – подумал Калмыш.

      «Педик какой-то», – заключил Маляр.

      – Машину будете расписывать Юнге, – объяснил Мешок, хлопая подошедшего по плечу. – Юнга наш боевой друг и товарищ. Надежный пацан. Таких сейчас мало. Настоящий боец!

      Калмыша осенило. От удивления он даже покачал головой. Вот же пруха, три звезды у них в мастерне всего за два дня!

      – А не тот ли это Юнга, который на прошлой неделе кричал Шапрону по телику, что в порошок его сотрет? – с восторгом поинтересовался он. – Неужели танкист? Сам Юнга?!

      – Сам Юнга, точно, – с готовностью подтвердил Мешок. – Ну, что сказать? Юнга у нас парень чуток отмороженный. Шапрон поржал, конечно, с его угрозы. Чего с малого взять? Горяч, сволочь, дурноват. Зато будущий чемпион «КТО»!

      – Возможно, чемпион «КТО», – смущенно поправил Юнга. – Возможно, и не более того. Во всяком